«Я хочу играть так, как чувствую»,
– говорил Леонид Коган.
Он и в самом деле играл так, как будто бы полностью сливался со скрипкой, когда человек и музыкальный инструмент представляют собой неделимое целое.
Критики утверждали, что Коган «родился со скрипкой в руках». Его музыкальное искусство было как бы спрессовано в единый энергетический сгусток, любое произведение в исполнении Леонида Когана становилось живым существом, представало перед слушателем с неожиданной стороны.
Не случайно в художественном фильме о Паганини музыка великого итальянского композитора и скрипача звучит в исполнении именно Леонида Когана…
Леонид Коган родился в Днепропетровске 14 ноября 1924 года.
«Заниматься на скрипке я стал совершенно случайно. Мои родители не были музыкантами. Отец был фотографом, он играл на скрипке. В детстве она привлекала меня необычностью формы и удивительными звуками. Когда мне было три года, я не ложился вечером спать, если рядом со мной не клали скрипку.
В пять лет я уже пробовал сам играть на ней, но дотянуться левой рукой до шейки инструмента, как это делал отец, не удавалось. И это меня страшно злило. После долгих моих просьб родные купили мне маленькую скрипку, что было для меня огромной радостью. Вскоре я начал заниматься. Однако мои радужные мечтания быстро научиться играть вскоре рассеялись.
Оказалось, что это очень трудно. Помню, к третьему уроку мне уже настолько не хотелось заниматься, что я отказался идти к педагогу. Но тут уже решительно запротестовали родители и настояли, чтобы я продолжил учебу. Первые два месяца я мог играть подряд не более пяти минут руки наливались свинцом, голова была еще тяжелее»,
— рассказывал музыкант.
В семилетнем возрасте Леонид Коган учился в Днепропетровском музыкальном училище и демонстрировал недюжинные способности.
В 9 лет он победил на областном конкурсе юных исполнителей-скрипачей в Харькове. Одаренного мальчика направили в Москву в особую детскую группу при Московской консерватории, в класс замечательного педагога профессора Абрама Ильича Ямпольского. В одном из интервью Коган рассказывал:
«После первого публичного выступления в Харькове, которое, как говорят, прошло с успехом, родители решили продолжить мое образование в Москве. В девять лет я был принят в Особую детскую группу при Московской консерватории в класс профессора Абрама Ильича Ямпольского. Я занимался у него и в Центральной детской музыкальной школе, и в консерватории. Абрам Ильич сформировал меня как музыканта.
…Самое яркое впечатление моего детства — приезд в 1934 году в Москву скрипача Яши Хейфеца. Ученик Леопольда Ауэра, он до революции уехал из России в Америку. Там он сделал головокружительную, заслуженную карьеру и стал одним из лучших скрипачей нашего времени. И вот он приехал в Москву.
Я был на всех его концертах, помню до сих пор каждую сыгранную им ноту, хотя мне тогда было только девять лет. Его игра запечатлелась в моей памяти на всю жизнь. Яша Хейфец стал для меня с тех пор идеалом».
Когану еще не исполнилось тринадцати лет, когда о нем заговорила Москва. В шестнадцать лет, 16 марта 1941 года он блестяще сыграл скрипичный концерт Брамса. В 1943 году Коган поступил в Московскую консерваторию, по окончании ее продолжил учебу в аспирантуре.
И тут же поразил музыкантов виртуознейшим исполнением труднейших 24 каприсов Паганини, который на долгие годы стал любимым автором Когана. Даже тяготы военных лет не смогли помешать упорной до одержимости работе скрипача, блестящему расцвету его дарования. В 1944 году Леонид Коган стал солистом Московской филармонии.
В 1947 году Коган удостоился высшей награды на художественном конкурсе Международного фестиваля демократической молодежи в Праге. Блистательная победа на международном конкурсе скрипачей имени королевы Елизаветы в Брюсселе стала ярким свидетельством того, что для него наступает период творческой зрелости. После победы на этом конкурсе Леонид Коган вернулся на родину музыкантом с мировым именем, начал гастролировать по стране.
В 1948 году Леонид Коган женился на Елизавете Григорьевне Гилельс — замечательной скрипачке, лауреате Первого международного конкурса в Брюсселе.
Географические рамки его концертных гастролей быстро расширяются. В 1953 году концертами в Канаде начинаются триумфальные выступления скрипача за рубежом, довольно скоро принявшие поистине глобальный размах. Скрипача слушают во Франции и Швеции, Польше и Болгарии, Англии и ГДР, США и Аргентине, Японии и Новой Зеландии, и всюду его встречает восторженный прием.
В Сантьяго, в Чили, к Когану после концерта пришел неизвестный молодой человек и с необыкновенным искусством начал играть на гитаре Бетховена, Гранадоса и Альбениса… Только потом выяснилось, что это был выдающийся гитарист Чили — Аллан, который захотел отблагодарить Когана за его блистательную игру.
В 1955 году Леонид Коган выезжает на гастроли во Францию и играет Первый концерт Паганини. Его интерпретация этого произведения воспринимается как сенсация. Французская критика писала:
«Кажется, будто сам Паганини находится на эстраде и играет собственный концерт…»
Пресса его называет «великим виртуозом нашего времени». 1958-м годом отмечено его первое турне по США. После невероятного успеха в «Карнеги-холле» критика отмечает:
«Коган — редкий случай среди артистов-исполнителей: музыкальнейший из музыкантов, он имеет постоянный грандиознейший успех у публики».
В том же году гастроли Когана продолжились в Японии, а в 1962 году он посещает Австралию и Новую Зеландию. По существу, за несколько лет музыкант объехал с концертами весь мир.
График концертов Леонида Когана всегда был необычайно насыщен. Однако, много выступая за рубежом, он не забывал посещать и различные города Советского Союза. Гастролируя в 1982 году в Австрии, Греции, Дании, Испании, Италии, ФРГ, Франции, Чехословакии, Швейцарии, он успел дать концерты в Москве, Ленинграде, Харькове, Саратове. Кроме этого, он вел занятия со студентами Московской консерватории.
Нельзя сказать, что во все годы творческой карьеры Коган придерживался какого-то одного исполнительского стиля. Ранние выступления скрипача были связаны с виртуозцо-романтическими произведениями Паганини, Венявского, Вьетана.
«Мне в это время в основном хотелось играть чисто скрипичные, сложные в техническом отношении произведения»,
— вспоминал музыкант. Можно с полным правом утверждать, что Когану в этот период удалось проникнуть в истинную душу виртуозных шедевров.
Однако на самом взлете популярности Коган вдруг почти перестал исполнять виртуозные произведения. Основное внимание он стал уделять исполнению сочинений крупной формы. На смену Венявскому, Сарасате, Паганини пришли Моцарт, Бетховен, Брамс, Чайковский, Глазунов, Прокофьев, Шостакович. Итогом нового этапа работы стал цикл классических скрипичных концертов, который Коган исполнил в 1956—1957 годы.
Активная практика очень значительно влияла на удивительную скрипичную технику Когана, оттачивала и изменяла его стиль. Критерием качества выступлений Коган считал отзывы пристрастной аудитории, за настроением которой всегда внимательно следил. Он был уверен, что аудитория — «самый тонкий, самый точный барометр того, в какой форме, в каком творческом состоянии находится артист в данный момент на сцене».
«Мне хочется, чтобы слушатель испытал максимальный душевный подъем и полное эстетическое удовольствие, которые испытываю я, исполняя произведение на эстраде».
Разве можно сказать точнее о цели выступления любого артиста на сцене?
В 70-е годы стиль Когана меняется в очередной раз: исполнение становится более лаконичным, и особое место он отводит циклу сонат Баха для скрипки и чембало, а также циклу бетховенских сонат.
Дополнительным стимулом творчеству в 1982 году стало участие Когана в работе над телевизионным художественным фильмом к 200-летию Паганини, для которого он записывал музыку гениального скрипача. Именно участие в этой работе подтолкнуло исполнителя вновь вернуться к сочинениям Паганини.
«Мне захотелось их сыграть, и я сыграл. Надо сказать, кое-что получилось лучше, чем тогда, кое-что — хуже»,
— вспоминал Коган.
Скрипач всегда хотел непременно убедить всех, заставить почувствовать музыку так, как чувствовал он сам. Во время концертов он добивался от самого себя предельного напряжения в исполнении, целиком отдавался власти артистического темперамента.
Коган электризовал публику, притягивал ее внимание, однако не гипнотизировал, а, наоборот, пробуждал ее способность к творческому мышлению, заставлял работать фантазию. Коган утверждал, что у художника не должно быть двух одинаковых концертов, поэтому его выступления с эстрады воспринимались как свободные импровизации, включающие в себя весь арсенал выразительных средств. Музыкант не допускал невзыскательного отношения к тому, что делал, всегда был необычайно строг к себе.
Последние два года жизни Леонида Борисовича Когана были особенно насыщенными выступлениями. Он жаловался, что не успевает отдыхать. В 1982 году состоялась премьера последней работы Когана «Времена года» А. Вивальди. В этом же году маэстро возглавляет жюри скрипачей на VII Международном конкурсе имени П. И. Чайковского. Коган избирается Почетным академиком Национальной итальянской академии «Санта-Чечилия», много гастролирует по Чехословакии, Италии, Югославии, Греции, Франции.
11—15 декабря прошли последние концерты скрипача в Вене, где он исполнил Концерт Бетховена. 17 декабря Леонид Борисович скоропостижно скончался в поезде по дороге из Москвы на концерты в Ярославль. Ему было пятьдесят восемь лет…
Мастер оставил много учеников — лауреатов всесоюзных и международных конкурсов, известных исполнителей и педагогов В. Жук, Н. Яшвили, С. Кравченко, А. Корсаков, Э. Татевосян, И. Медведева, И. Калер и другие. Занимались у Когана иностранные скрипачи Е. Сато, М. Фудзикава, И. Флори, А. Шестакова.
Вот несколько отзывов о мастере.
Арам Хачатурян:
«Дарование Леонида Когана раскрывалось и раскрывается бурно и интересно. Он всегда находится в таком, я бы сказал, интенсивном движении, артистическом, творческом развитии, которое свойственно лишь молодой энергии.
Это не застывший художник, который достиг высот и остановился. Он всегда ставит перед собой невероятно трудные артистические цели и добивается осуществления своих замыслов. Хочется отметить его необычайно живой, деятельный ум.
Это исключительно тонкий, проницательный человек. Он может удивительно легко и точно разобраться во многих вопросах, в том числе не только музыки, но даже и техники. Я думаю, если бы он не был скрипачом, то мог бы стать выдающимся инженером-изобретателем».
Татьяна Гайдамович:
«Магия искусства Когана! О ней неизменно думаешь, вспоминая одну из многочисленных премьер артиста — исполнение им Концерта Альбана Берга. Празднично взволнованная атмосфера царила в этот вечер в Большом зале консерватории, до отказа переполненном слушателями.
К обычной радости встречи с Коганом на этот раз прибавилась и некоторая настороженность, впрочем, легко объяснимая. Сочинение австрийского композитора XX века слушали далеко не все, а о сложности его слышали почти все…
И вот на эстраде Леонид Коган. Он вышел на нее, как выходил в течение всей жизни на эстрады крупнейших концертных залов мира сосредоточенно-сдержанно, внешне спокойно. Всем своим существом погруженный в мир музыки, мир, раскрыть который призывал его высокий долг творчества.
Взволнованно и страстно «говорила» скрипка Когана. Она искренне и вдохновенно рассказывала о трагических коллизиях человеческой жизни, о надеждах и утратах, мечтах и разочарованиях. Забыты были все опасения. Слушатели, подчиняясь магии искусства Леонида Когана, постигали сочинение, восхищаясь оригинальностью композиторского замысла».
Евгений Светланов:
«Меня всегда пленял когановский звук. Сочный, богатый, объемный, исключительно теплый, согретый сердечностью и широтой души, он был подобен голосу Обуховой в нижнем регистре, а в верхнем — напоминал незабываемый кристальный тембр Неждановой. Да простят мне эти аналогии, но я не знаю ничего более прекрасного и поэтому позволил себе это сравнение.
О виртуозности Когана говорить много не приходится. Для него не существовало никаких проблем. Все самое наитруднейшее в скрипичной мировой литературе исполнялось им с блеском и стихийной мощью. Беспредельными техническими возможностями он покорял слушателей еще будучи ребенком. С годами он пошел, как говорится, вглубь, и весь технический арсенал его был подчинен решению высоких задач художественной интерпретации».
Родион Щедрин:
«Леонид Коган был редкостно добрым человеком, сердечным, отзывчивым, я бы даже сказал, сердобольным. Он принимал деятельное участие не только в судьбах своих учеников, но и многих музыкантов, жизнь которых не всегда складывается просто. И неизменно делал это скромно, мягко, не афишируя своего благородства, как часто случается. Здесь не было позы, просто такова была сущность его натуры.
В любом деле, если шла борьба за правду, восстановление справедливости, истины, на Когана можно было смело положиться. Тут он не жалел ни сил, ни нервов, ни времени. Несмотря на бесконечную занятость, несмотря на суетную жизнь (а другой у большого артиста и быть не может), Коган оставался человеком доступным, контактным, как сейчас принято говорить. И очень обязательным (качество, встречающееся все реже и реже).
Общение с ним доставляло окружающим радость. Приятно было бывать в шумном и приветливом доме Коганов, где почти всегда можно было встретить интересных людей, где сама семейная атмосфера вызывала душевную симпатию.
Приятно было видеть его отношение к детям, в котором совмещались строгая нежность и нежная строгость. Неоднократно, и у нас в стране, и за рубежом, мне доводилось наблюдать, как само имя этого артиста сближало даже незнакомых между собой людей, становилось своеобразным паролем, открывающим сердца».
Леонид Коган играет Блестящую фантазию Генриха Венявского, соч.20
