Удивительно, как помолодела профессия пианиста, и как рано у многих из них формируется высокий исполнительский уровень не только технический, но и эмоциональный. Глядя на портфолио ещё совсем юных музыкантов, кажется, что они уже завоевали все победы, которые могли завоевать, выступили везде, где статусно было выйти на сцену. То же самое впечатление от программ, которые они щёлкают, как семечки.
Победитель первого Открытого Всероссийского конкурса имени М.С.Лебензон в третьей возрастной категории (18-20) лет Михаил Трошкин заявил о себе в КЗ «Сибирский», выступив со следующей программой:
С. Рахманинов. Этюд-картина №9 ор.39 D—dur
А.Скрябин. Соната №5 ор. 53 Fis—dur
М. Равель. «Ночной Гаспар» М55
Михаил привлёк моё внимание ещё и тем, как он ведёт себя на сцене. Музыкант артистичен, очень свободен и кажется, что выходит к зрителям каждый день – для него это норма жизни. Нет в его исполнительской энергетике страха и неуверенности, но есть индивидуальность и зрелость.
Михаил москвич, что для сибирского слушателя всегда интересно, поскольку как бы не говорили о братстве в профессии и единомыслии, важно «сверить часы», посмотреть, как играют столичные конкурсанты, что стало возможно, благодаря появлению конкурса имени Лебензон.
Мы поговорили о педагогах двадцатилетнего пианиста, его победах, любви к поэзии и о том, как Михаилу удаётся совместить насыщенную концертную деятельность с учёбой.
— Конкурс имени М.С. Лебензон проводился впервые. Как вы узнали о нём и почему решили принять участие?
— О конкурсе я просто услышал в училище, однако побудило приехать меня другое. В 2020 году я участвовал в молодёжных Дельфийских играх, получил серебро, а золото взял пианист Роман Борисов. Тогда я и узнал о Мэри Симховне Лебензон, поскольку она являлась его педагогом. И вообще это представилось интересным путешествием в новый город, к новой публике, ведь конкурс – прежде всего радость самого выступления на сцене.
— Что ценного для себя в профессиональном смысле вы приобрели за время участия в конкурсе?
— На удивление, произведения, выбранные к конкурсу, оказались весьма трудными для исполнения подряд, причём, как в физическом, так и эмоциональном плане, и выдержать эту программу – новый опыт для меня.
— Программа, которую вы исполнили на конкурсе имени Лебензон – является определённой вехой для пианиста. Её можно услышать на сольных концертах уже состоявшихся музыкантов. Она сложна как с технической (не просто сложна – виртуозна!), так и с эмоциональной точки зрения. Почему была выбрана именно она?
— Рецепт всякой программы на самом деле прост – играть то, что любишь. А когда произведение любишь, то сближаешься душевно с его замыслом, потому и технические трудности становятся всего лишь средствами воплощения. Тогда же и не считаешь часов, проведённых за инструментом в достижении нужного звучания, красок.
— Оценки жюри на этом конкурсе были превосходные, а как вы сами оценили своё выступление?
— Конечно, были и хорошие моменты раскрытия авторских мыслей в исполнении этих произведений. Для меня выступления – безостановочный процесс совершенствования, экспериментов, проб и ошибок. К примеру, на этом конкурсе было очень интересно и важно отметить для себя, как сознание и тело взаимодействуют на сцене во время конкурса, ведь в такие моменты очень важно грамотно управлять собой (не контролировать), своими эмоциями и своим телом, исполнительским аппаратом.
— Случались ли до этого визиты в Новосибирск?
— В Новосибирске я был впервые.
— Какое впечатление произвёл город?
— Очень холодно! Однако, сибирский мороз восполняет теплота приёма Новосибирской публики. Побывал также на оперном спектакле в замечательном Новосибирском академическом театре, очень понравилось и впечатлило!
— Вы – молодой исполнитель, но обладаете внушительным портфолио в виде концертов на ключевых площадках страны, таких как зал «Зарядье», Большой зал Московской консерватории, зал Московского Дома музыки, залы образовательного центра «Сириус» и многие другие. Такое частое появление на сцене укрепляет исполнительскую психику. Чувствуете ли вы, что с каждым разом, выходя на сцену, всё меньше волнуетесь?
— Волнение присутствует всегда, но оно воодушевляющее, в особенности, когда выступаешь в концертах на таких сценах, или мобилизующее, когда играешь на конкурсе. Но, разумеется, со временем учишься управлять волнением, и если раньше оно могло мешать, то сейчас получается направлять эти чувства в нужное русло.
— Большое удивление вызвал и список конкурсов, в которых вы принимали участие и занимали призовые места. Среди них победа на международном конкурсе имени Льва Власенко, конкурс «Созвездие», «Дельфийские игры», конкурс юных пианистов Рахманинова — я посчитала, что в год вы участвовали как минимум в 3-4 конкурсах. Это серьёзная цифра, если учесть, что, помимо этого, вы выступали на концертах. Но вы ещё и студент. Успеваете ли учиться?
— Стараюсь успевать учиться. Благо, преподаватели в училище с пониманием и поддержкой относятся к моим выступлениям, хоть иногда и ждут не дождутся к себе на урок. Всегда нужно искать баланс.
— Какая на данный момент победа стала для вас самой желаемой? Была ли эта победа самой трудной?
— По результатам двух отборочных туров (сначала по видеозаписи, потом очно, в Стамбуле) я стал участником конкурса имени Бузони. Для меня отбор на этот конкурс и участие в нём – уже большое достижение.
— Расскажите о ваших преподавателях: Парфёновой Ирине Валентиновне и Шохиревой-Ушаковой Наталье Андреевне.
— Ирина Валентиновна – мой первый преподаватель, она сделала из меня музыканта: порой, смотрю первые видеозаписи своей игры и думаю, как это удивительно и вообще возможно, ведь это был совершенно неуправляемый ребёнок! На первых уроках Ирина Валентиновна брала мои руки в свои и буквально «лепила» нужную для игры форму. Если в какой-то момент я терял интерес, или мне что-то не нравилось, она всегда давала мне право выбора, шла на компромисс, а это – преподавательский подвиг. В моём воспитании как пианиста она постоянно принимала самое живое участие: сопровождала меня на конкурсах и мастер-классах, возила слушать концерты в московскую консерваторию.
К Наталье Андреевне на занятия я пришел, когда начал готовиться к поступлению в училище при консерватории. Её учителями были Наталья Григорьевна Суслова (училась у Л. Оборина) в училище при консерватории и Зинаида Алексеевна Игнатьева (училась у С. Фейнберга) в московской консерватории. С первого урока и по сей день мы непрерывно ведём творческий диалог, обсуждаем программы, часто спорим. Наталья Андреевна – концертирующая пианистка, всегда замечательно показывает и иллюстрирует на уроках; не знаю, кто ещё в наше время может так безукоризненно сыграть каверзные терции в третьей сонате Бетховена, зайдя с мороза в училище! Меня ещё всегда удивляло, как далеко не новые, а порой старые и разбитые рояли училища слушались её рук и звучали, как новые… Уроки с Натальей Андреевной всегда вдохновляют, даже если это, порой, простая, но очень необходимая в нашем деле черновая работа.
— С какого возраста вы стали заниматься на фортепиано? Кто вас привёл в музыкальную школу?
— Начал заниматься на фортепиано с 7 лет. В музыкальную школу пришел сам, конечно же, с помощью родителей: они нашли замечательного педагога. Я очень хотел играть на органе, однако такого класса в музыкальной школе не оказалось, поэтому я начал играть на другом клавишном инструменте, который по праву делит с органом титул короля всех инструментов.
— Музыкальная ли у вас семья (имею в виду – профессионально)?
— В моей семье никто не занимался музыкой профессионально.
— В одном из интервью вы говорите, что вам нравится поэзия. Не часто услышишь это от людей вашего поколения. Почему именно поэзия? Кто увлёк вас в этот вид искусства? Пишите ли сами стихи?
— Поэзия – интереснейшее литературное искусство, пограничное между словом и звуком, музыкой, и интерес появился как раз благодаря такому синтезу: меня очаровала симфоническая поэма Рахманинова «Утёс», эпиграфом к которой является одноимённое стихотворение Лермонтова. Одновременно с этим я увлекся потрясающими вокальными циклами Шостаковича: он положил на музыку стихотворные тексты многих, порой, неизвестных авторов. Сам я не сочинял стихотворений, но писал небольшие музыкальные пьесы под влиянием лирики Лермонтова, Мандельштама.
— Академическое музыкальное училище при Московской консерватории, «мерзляковка», как называют её студенты – одно из старейших учебных творческих заведений страны. Почему после музыкальной школы выбор пал именно на неё?
— Мерзляковка – сильнейшее учебное заведение как в обучении специальности, так и теоретическим предметам. В том числе и потому, что она находится в тесной связи с великой Московской консерваторией, в которой мне хотелось бы продолжить обучение. Ирина Валентиновна, мой педагог в музыкальной школе, конечно же понимала значимость качественного продолжения музыкального образования для меня, и она помогла мне сделать первые шаги в этом направлении: с ней мы побывали на разных мастер-классах и уроках педагогов училища.
— Вы частый участник образовательных программ центра «Сириус». Расскажите, как там проходит обучение и как туда попасть другим одарённым ребятам?
— На программах музыкально-исполнительского искусства образовательная программа состоит из курсов в несколько уроков по разным музыкальным дисциплинам: специальность, композиция, сольфеджио, музыкальная литература и сценическое движение. В центр приезжают лучшие педагоги, профессора из ведущих образовательных учреждений. Но самым главным, разумеется, является общение между участниками программ: ребята общаются, находят друзей, близких по духу, порой это перерастает в творческое сотрудничество. Участие в программах – отличная подготовка к участию в конкурсе «Созвездие» (теперь на конкурс можно подать заявку без занятий в «Сириусе», раньше же профессора отбирали участников разных смен). Попасть в центр можно просто подав заявку на сайте.
— Какая профессиональная вершина для пианиста считается самой важной?
— Для всех – по-разному, конечно же. Для кого-то – поступление в лучшие вузы мира, разумеется, к лучшим педагогам (это очень важно в музыкальном образовании пианиста). Часто считается, что важнейшим этапом является призовое место на международном конкурсе. Один заслуженный пианист сказал мне: «самое сложное после победы – выстоять перед непростым концертным графиком». Однако я считаю, что истинной вершиной музыканта является постижение подлинных музыкальных смыслов, заложенных композиторами в произведения, выстраивание мостика из прошлого в будущее, от композитора к слушателю. Это, пожалуй, самое сложное в деле музыканта, пианиста – уметь «перемещаться во времени», охватывать пласты культурного наследия разных стран, проникать в сознание и подсознание композитора. Это работа и историческая, и психологическая, и попросту над собой и вместе с собой, которая проходит всю жизнь. А музыкальное образование и конкурсы – средства достижения этой цели.
Фото Петра Смирнова и из личного архива героя интервью
