– Николай Максимович, как вы относитесь к современному балету?
– Замечательно, если в нем есть смысл!.. Я видел все спектакли БДТ, потому что мама обожала театр. Кроме того, мама была поклонницей Эфроса и Демидовой. Вы понимаете, какие спектакли я видел в несознательном еще возрасте! Для меня театральная культура была какой-то другой. В сегодняшних спектаклях я хочу видеть режиссерскую или актерскую мысль. Чтобы что-то происходило, чтобы это меня будоражило. А когда ползают по полу, трутся друг о друга, мне это не нравится. Есть более интересные вещи, на которые стоит тратить время.
– Знаю, что вы были знакомы с великой балериной Екатериной Максимовой, расскажите, пожалуйста, о ней и вашем знакомстве.
– Екатерина Сергеевна – может быть, последняя, кто боролся с серостью, пошлостью, хамством в театре. Она была честным человеком в своей профессии. Общалась с немногими. Ее теплый юмор можно было почувствовать только тогда, когда она вам доверяла.
Мне очень повезло. Когда я был совсем молодым, приходил на общие классы в театр. Туда же приходили и Максимова с Васильевым. Он человек очень общительный. А когда сосредоточенно занималась Екатерина Сергеевна, было ощущение, будто она в каком-то коконе: никого и ничего не видит – тихо встала, тихо позанималась. При этом было видно, что она терпеть этого не могла. Говорила: «Заниматься и репетировать не люблю». Но у нее была фантастическая сила воли.
Мне так хотелось обратить ее внимание на себя. Чего только ни делал! В какой-то момент мы познакомились. А потом, когда она стала педагогом, и у нее появилась первая ученица Света Лунькина, Максимова выбрала меня партнером для занятий. В течение трех месяцев мы с Екатериной Сергеевной готовили Свету к партии Жизели. Это нас сблизило, мы стали много общаться…
– Что значит для вас предназначение?
– Мне кажется, любой артист мечтает, чтобы о нем вспомнили через 30 лет после окончания его сценической карьеры. Если удастся воплотить следующее: например, мне уже будет 70 или 80 лет, и я буду здоров, а кто-то в зале скажет: «А Цискаридзе танцевал вот так!» – значит, не прошла даром жизнь на сцене…
