Николай Цискаридзе
– Николай Максимович, вы восхищались Сильви Гиллем, о которой Нуриев говорил, что только на ней смог бы жениться, и вы плакали, когда она в последний раз танцевала в свои пятьдесят лет. Почему вы утверждаете, что время великих танцовщиков закончилось; что мешает появлению новых талантов такого масштаба?
– Я вам хочу сказать, что на сегодняшний день я знаю только одну мировую звезду – это Света Захарова. Все. Больше никого нет и никогда не будет, пока эти люди будут во главе театров.
Что произошло в Большом театре, что произошло во всех театрах мира? Те, кто интересовался балетом еще пятнадцать лет назад, могли с легкостью назвать звезд Парижской оперы, а сегодня даже я, человек, который в этом бизнесе, который имеет непосредственное отношение к Парижской опере, – я не знаю этих людей, потому что их запомнить невозможно. Там есть только один человек, который действительно стоит внимания, мне он нравится и я хотел бы увидеть его воочию, я никогда не видел живьем спектакль с ним. Смотря его в интернете, я хотя бы могу сказать, что это интересно.
Но опять-таки что такое звезда по большому счету? Я пришел 18-летним мальчиком в театр, меня пригласил к себе Юрий Николаевич Григорович в кабинет и он мне расписал мои три сезона, где были сначала маленькие роли, потом одна большая, потом еще маленькие и одна большая и так далее. И я стоял, восемнадцатилетний ребенок, перед гением, перед самым главным человеком в мире в балете, и все, что он мне расписал, было реализовано.
Потому когда я вышел в спектакле, это был «Щелкунчик», для театральной Москвы – это был бум. Когда мы приехали в Лондон, мне только исполнилось девятнадцать лет, я вышел танцевать и знаменитый балетный обозреватель и критик Клемент Крисп, сколько лет уже прошло, он постоянно, в разных статьях упоминает это.
На первых гастролях, в которые я приехал с Большим театром в Лондон, мы подъехали к Альберт Холлу и моя фамилия уже была объявлена как «премьер», среди фамилий Михальченко, Таранды и всех тогдашних уникальных артистов Большого театра.
Что касается сегодня, то когда вы подходите к афише Большого театра и видите название любого спектакля, вдруг вы видите какую-нибудь картинку и там находится какой-нибудь исполнитель или пара. Вы читаете, что фамилия автора музыки Римский-Корсаков, Чайковский или кто угодно, написано шрифтом меньше, чем фамилии руководителей театра… Ну о чем тут говорить? Эти люди, будучи никем, пропагандируют себя. Мало того, на афише может быть кто угодно, но вы никогда не увидите фамилию этих артистов, а если будет, то малюсеньким шрифтиком.
Вот с этого начинается катастрофа, с афиши. Потому что те люди, которые сегодня руководят театрами, хотят пропагандировать себя. Мало того, я вам скажу такую вещь, я некоторое время назад прочитал, что человек, будучи номенклатурой, даже не художественным руководителем, а просто руководителем, выдвигает себя на звание Народного артиста… не выходя на сцену уже больше 27 лет. Ну о чем тут говорить? Человек сидя в кресле занимается тем, что он думает, как бы себе дать очередное звание, вместо того чтобы заниматься своим делом. Хотя я прекрасно понимаю, что он этого не понимает.
Даже то, что я уже как-то упоминал, как был показан в Большом театре «Дон Кихот» в день рождения Чайковского. Тот состав, когда Китри не подходит Базилю, когда подруги подобраны так, что они не подходят этой Китри, когда Повелительница дриад, во сне, они должны быть с Китри внешне схожи, но они должны быть разные по темпераменту и даже это не продумано. Когда характерные танцы поставлены только по тому, кто ближе к самому руководителю, кто ему чаще приносит сплетни и так далее.
Посмотрите «Дон Кихот», где записаны Надежда Павлова и Вячеслав Гордеев, это рядовой спектакль, который был записан в Кремлевском дворце, и не знаю, почему он сохранился. Это не какой-то там специальный состав или трансляция. Посмотрите на характерных исполнительниц, посмотрите, какой красоты женщины выходили в Большом театре в этих ролях, и посмотрите сегодняшний «Дон Кихот» – и вам все станет понятно.
Вот прошел блок «Спящих красавиц» в Большом театре. Я когда вижу новые вводы, у меня только один вопрос: если бы хоть раз кто-то из нас, из моего поколения, Надежда Грачева, я или Андрей Уваров, мы бы станцевали так, то никогда бы не увидели больше сцену Большого театра.
Вы знаете, Юрий Николаевич Григорович уже больше года не приходит в театр и он очень откровенно сказал, что пока этот человек там, руководитель, который не считается с его мнением и на роли в его спектакли назначает кого угодно, – он туда не придет. Дело в том, что Юрий Николаевич вообще принципиальный человек, он не дает интервью, никогда ничего не комментирует, но если он сказал «до свидания, я не зайду» – он не заходит. Я очень его уважаю, очень его люблю, регулярно с ним общаюсь, потому что для меня его мнение было всегда очень важно.
Потому о каких тут звездах может идти речь? Мы можем только констатировать развал классического искусства в нашей стране.
