Николай Цискаридзе
– Николай Максимович, как вы относитесь к современному отечественному кинематографу, есть ли какие-то любимые русские современные картины?
– Картины есть, иногда очень интересные и талантливые. Например, ей уже много лет, но есть такая картина «Попса», где Татьяна Васильева играет – это великолепное кино и великолепный сценарий, там все играют очень хорошо. Замечательная картина, на которой я хохотал, «Бабло», где просто про нашу страну снято все.
Великолепное кино «Похороните меня за плинтусом», оно всем мне нравится, ну и там Крючкова, понимаете, с ней можно смотреть что угодно.
Есть еще такой фильм «Карп отмороженный», где Неелова с Фрейндлих играют, ну они могут просто сидеть в кадре и о чем-то говорить и все. Во-первых, это две мною обожаемые женщины, с которыми я очень дружу и мне выпала честь с ними общаться неоднократно маленькой нашей компанией на троих. И когда я смотрел это кино, я хотел туда влезть и с ними, как с родными, посидеть.
Потрясающий сериал, который я просто готов пересматривать еще и еще раз, – это «Домашний арест». Это талантливо придумано, талантливо сыграно.
Много есть таких картин и артистов у нас очень много хороших, только, к сожалению, не всех снимают.
– В связи с тем, что вы являлись консультантом Рэйфа Файнса во время работы над фильмом «Нуреев. Белый ворон», как вы оцениваете книгу Джули Кавана «Рудольф Нуреев. Жизнь»?
– Я не читал ее. Я про Рудольфа Хаметовича с какого-то момента перестал читать, мне уже надоело это все. Я настоящих документов начитался и мне все ясно про его жизнь, про перипетии. Про него мне ничего не ясно, это надо было его спрашивать, его надо было видеть. Я его не видел живьем никогда, к сожалению.
Мне доводилось общаться с людьми, с теми, кто его знали и дружили непосредственно с ним. Он был человек фантастической энергии. И многие вещи, которые я слышу вокруг, они не соответствуют действительности и мне это очень обидно.
Я никогда не был его поклонником, мне его танцы, в основном, не нравятся. Но есть несколько ролей, которые я считаю эталоном и я их могу смотреть сколько угодно. Например, «Лебединое озеро» есть потрясающее, он великолепно танцует «Лунного Пьеро», это очень интересно. Есть какие-то вещи, которые я могу смотреть бесконечно. Но по детству он не мой артист.
Для меня все таки танцовщик номер один был Михаил Лавровский, вот как его в детстве увидел, как он на меня произвел неизгладимое впечатление, так он и остался. И у меня не рухнул его образ даже когда я с ним познакомился в жизни и стал много общаться. Хотя и его тоже не во всех ролях принимаю.
Но как персонаж, как человек, который совершил в балете революцию, Нуреева не уважать невозможно. Ну и ярчайшая биография, ярчайшая судьба.
И почему я очень благодарен Файнсу, я много что ему рассказывал, показывал и просил: «Только не переходи грань, пожалуйста. Не надо грязи». Но он очень тонко показал какие-то вещи.
– А там некоторые сцены в АРБ снимались?
– Да.
– И специально делали все под старину?
– Нет, это декорации. Невозможно такое в АРБ снять, потому что, например, пол у нас уже пластиковый. Вот зал Петипа – он настоящий весь, там ненастоящих только две вещи, на том настоящем полу лежит пластик и радиаторы заменены на современные. Вообще, исторически, там было четыре печки: в центре, две по бокам и одна в углу. Потом, в советские годы, были сделаны эти огромные батареи, а сейчас современные батареи.
Файнс снимал вход, улицу Росси снимал и еще он снимал какой-то угол во дворе, по-моему. Они снимали двое суток, летом, когда не было учебы.
