автор Межакова (Морозова) Маргарита 3 курс ТКФ(м), НГК им. М. И. Глинки
В рамках Года С.В. Рахманинова в Новосибирской консерватории состоялся конкурс на лучшую рецензию среди студентов теоретико-композиторского факультета (музыковедение), посетивших предпремьерный показ оперы «Алеко» в НОВАТе. В НГК имени М. И. Глинки объявлены победители конкурса!
1 место – Маргарита Межакова, 3 курс ТКФ.
Работа «”Алеко” в НОВАТе: жизнь как река»
2 место – Марина Мухина, 4 курс ТКФ. Работа «Незабываемое впечатление…»
3 место – Алина Ахмадеева, 3 курс ТКФ.
Работа «”Алеко” с нами!»
Диплом – Елизавета Казанина, 2 курс ТКФ.
Работа «”Алеко”: вольные, как птицы, цыгане…»
Поздравляем авторов рецензий и желаем успешного профессионального развития на ниве музыкально-театральной критики!
Редакция портала приняла решение опубликовать рецензию Маргариты Межаковой-”Алеко” в НОВАТе: жизнь как река»
Кони, река, колёса и ветер в степи – такая атмосфера встречает зрителя этой оперы. Юношеская опера Сергея Васильевича Рахманинова поставлена в год 150-летнего юбилея композитора.
Опера о выборе, о судьбе. Каждый человек, идя по жизни и попадая в самые сложные обстоятельства, всё же сам выбирает свою судьбу.
В НОВАТе «Алеко» – очень цельная, гармоничная постановка, где музыка, движение и декорации вместе работают на реализацию авторского замысла, раскрытие того богатства смысла, которое заложено во всяком талантливом произведении искусства. Спектакль нельзя назвать полностью классическим – костюмы, сценическое движение не стандартны, но все режиссёрские находки уместны и не искажают сути оперы.
При первом взгляде на декорации и костюмы, создаётся впечатление, что постановка переносит действие оперы в наше время – здесь не встретить привычных всем ярких юбок, цветастых платков, красочность которых бывает чрезмерной (если говорить именно об эстрадной индустрии). Это широкие серые юбки, водолазки вишнёвые и цвета хаки, бусы приглушённых тонов, светло-коричневые пиджаки – у мужчин, и черные у женщин. На голове у мужчин характерные шляпы, волосы у женщин распущены или прихвачены шарфом «по-цыгански».
«Мы смотрели фотографии цыган, времени, когда фотография только стала распространяться. Там мы увидели простые брюки и рубахи, обязательно – пиджаки, как у мужчин, так и у женщин»
Тимур Гуляев, художник-постановщик
Авторам постановки явно хотелось отойти от общеизвестной, растиражированной картинки. Через обращение к этнографически достоверному образу (то есть примерно того времени, когда Рахманинов создавал свою оперу), был найден вариант, который оказался очень современен. Костюмы солистов – старого и молодого цыгана – отличаются от остальных: они светлые, с серебристым оттенком. Это сделано, вероятно, чтобы выделить их из толпы. Отдельно стоит сказать о костюме Алеко: поскольку он чужак, должен выбиваться из общей картины. Поэтому его хотели нарядить, по видимому, то ли рок-звездой, то ли байкером. В итоге был найден баланс – Алеко частично одет как цыгане, входя в их общество, но его отличает черная кожаная куртка и отсутствие шляпы.
Было заметно, что все артисты «живут» своей ролью, поэтому и образы героев получились яркими, эмоциональными. Малый зал НОВАТа создаёт атмосферу камерности, близкого взаимодействия со зрителем, что требует от артистов высокого уровня актёрской игры.
«Рядом со зрителем надо быть честным: и в плане музыки, и в плане голоса, в плане драматической игры. Наши артисты не просто красиво стоят на сцене и поют – разыгрывается драматический спектакль, на динамике, которую трудно было бы представить на классической сцене еще лет десять назад»
Тимур Гуляев, художник-постановщик
Павел Анциферов как нельзя лучше воплотил мрачный образ Алеко –скитальца и изгнанника. Ему удалось сделать своего героя неоднозначным. Временами он поёт жёстко, порывисто, а иногда почти жалобно или лирично, но всегда в его голосе слышна сила чувства. Алеко жаль, но он ужасает. Замечательна была и Земфира (София Бачаева) – своевольная, дерзкая цыганка. Она вся – движение и страсть: свободно волнующиеся волосы, жёсткий и лукавый взгляд. Она двигается расковано, а поёт ярко, с задором. Гордая цыганка превыше всего ставит свою волю делать то, то хочет и предпочитает умереть, чем потерять эту возможность (вспоминаются цыганки из рассказов Горького). Молодой цыган полностью контрастен Алеко – от тембра до цвета костюма (Алеко весь в черном, кожаном, а цыган – в белом, серебристом, легком). Его соло звучат лирично и мягко. Владимиру Кучину удалось сделать своего героя ярким, но не заслонить Алеко – цыган безымянный, что говорит об отношении к нему автора оперы. На его месте мог быть любой, важна его роль в сюжете, а не сам герой.
Впечатляет образ Старого цыгана, созданный Алексеем Лаушкиным. С момента появления на сцене он притягивает внимание зрителя статностью и глубоким, бархатным басом. Он производит впечатление человека, умудрённого опытом, который поступил благородно в сложный период жизни – отказался от мести и воспитывал дочь своей возлюбленной, покинувшей его. Старая цыганка (Светлана Токарева) – также впечатляющий, яркий образ. Без единого слова она притягивает к себе внимание зрителя. Величественная походка, загадочный, чуть высокомерный взгляд дают понять, что перед нами уважаемая в таборе, почтенная женщина. Её одежды отличаются от одежд остальных цыган: она занимает высокое положение в таборе и пользуется уважением. Её одежда ярче других, но также сдержанна. Цыганка время от времени появляется на сцене, проходит между героями, курит сигары. Иногда кажется, что она сочувствует Алеко как мать, пытается вразумить или утешить его. Роль старой цыганки в сюжете дана намёками, до конца остаётся неясной.
«Она выполняет роль не то рассказчика, не то оракула, не то женщины, которая всю эту историю оживляет в своей памяти – она ведь слушает пластинку и начинает оживлять образы. Это один из глубинных смыслов: эта история – воспоминания женщины о своей жизни. Не исключено, что она в молодости и была той самой Земфирой, только с другим будущим, с другим настоящим»
Тимур Гуляев, художник-постановщик
Она как бы владеет всем действием происходящим на сцене: в начале спектакля цыганка заводит патефон, шуршит пластинка, люди и события оживают в памяти (будто изображение из дыма сигары) и из темноты зрительного зала появляется табор (хор)…
Хор, точнее, хоровой балет заслуживает отдельного внимания – он находится в постоянном движении, и даже танцует во время пения, сохраняя при этом стройность звучания (хормейстер – Сергей Тенитилов, пластическое решение – Сергей Захарин). Артисты хора спускаются к сцене прямо из зрительного зала, как бы проявляясь из темноты, танцуют прямо перед зрителями, под сценой. А в финале хор появляется на балконе, будто приближается к месту страшной развязки конфликта главных героев издали, услышав крик. Архитектура сцены Малого зала театра работает на многоплановость изображения. Второй этаж словно дальний план – в перспективе пространства или времени. Например, молодой цыган и Земфира, появляющиеся на балконе во время рассказа цыганского барона, одновременно являются сами собой, находящимися в отдалении от стана, и как бы иллюстрируют историю, случившуюся много лет назад.
Многоплановость заложена в самом сюжете оперы и в музыке. И постановка Вячеслава Стародубцева насыщена символами, которые делают сценическое действие многоплановым и выводят на первый план глубинный смысл оперы. Повествование ведётся сразу на нескольких уровнях. Зацепившись за один образ, сознание запускает цепь связанных с ним понятий, и собирает все события и пласты в единое полотно смысла.
Сценическое действие насыщено символами, гармонирующими с музыкой и помогающими вывести на первый план смыслы, которые прорастают из сюжета, музыки, но не находятся на поверхности. Символы создают пространство для видения в опере не просто сюжета, а глубинных идей и законов жизни, заложенных в нём, отражённых в музыке. У каждого зрителя рождаются свои мысли и варианты трактовки образов, представленных на сцене, и всегда интересно узнать, какой именно вариант был изначально задуман авторами данной постановки.
К сожалению, взять интервью у режиссера-постановщика спектакля, Главного режиссера НОВАТа, Вячеслава Васильевича Стародубцева, мне не довелось. Поэтому было очень радостно, что после спектакля удалось пообщаться с художником-постановщиком «Алеко» Тимуром Гуляевым – то есть узнать о художественной концепции спектакля из первых уст.
« — Концепция разрабатывается вместе с режиссёром, эта работа напоминает “портрет по описанию”. То есть мы с режиссёром обдумываем, как может выглядеть постановка, я делаю эскизы, как я это вижу, и в какой-то момент режиссёр говорит: “Да, вот оно!” – видение совпадает и начинается дальнейшая проработка эскизов, изготовление макета, а затем и декораций. Я выступаю здесь не только в роли художника-постановщика, но и в роли художника-бутафора. Декорации, костюмы – это сделано моими руками и руками моих коллег по бутафорной мастерской. В работе задействованы художники, столяра, механики, бутафоры и не только – это большая коллективная работа.»
Тимур Гуляев, художник-постановщик
Декорации на сцене довольно минималистичны, но в то же время «живые». Они создают зримое смысловое пространство оперы. Как и костюмы, они выдержаны в серо-красно-белых тонах, оттенки простые, но богаты на тщательно подобранные полутона: серый с фиолетовым черный с тёмно-синим оттенком, бело-голубые облака. Сдержанное цветовое решение выбрано в том числе потому, что в спектакле постоянно используется видеопроекция и ведётся большая работа со светом – создаётся эффект то пожара в степи, то заката, то строгой прозрачности.
Цыгане – народ, который никогда не стоит на месте, всегда в пути. И идея движения пронизывает всё: облака-кони, будто подгоняемые ветром, колеса, танцующий и движущийся хор. А движение – это свобода, которую пушкинские и горьковские цыгане любят больше всего. Поэтому табор отпускает Алеко, сохраняя жизнь убийце – ему дана свобода жить дальше. Правда, она принесёт ему страдание, это и есть самое страшное наказание для него – одиночество и муки совести.
Сама сцена – это река. Лошади, которых мы видим на сцене, погружены в воду – у них не видно ног. Облака тоже напоминают лошадей. Река – это снова вечное движение, а также символ жизни, которая идёт вперёд. К её берегам приходят многие и уходят, а река всё также течёт и оставляет их позади. И для каждого эта река – своя, ведь войти в одну и ту же реку дважды невозможно.
Колесо и лошади – символ народа, который постоянно в пути. Но это только один уровень. Огромное крутящееся колесо, которое высвечивается над сценой, сразу хочется трактовать как символ судьбы, неумолимой фортуны (как тут не вспомнить Орфа и средневековые картины). Оно вертится независимо от воли человека остановить его или повернуть вспять. Но так ли это? Да, внешние обстоятельства часто не зависят от человека. И кто всё-таки управляет колесом? Также человек. Колёс на сцене много – они разные, ведь у каждого героя своя судьба и каждый сам делает выбор, определяющий её ход.
Этот взгляд заложен в сюжете оперы – Старый цыган рассказывает историю о том, как его предала возлюбленная, и Алеко удивлён, что тот отказался от мести. Эта сюжетная параллель показывает возможность выхода, который непонятен Алеко – он делает другой выбор, неся горе другим и обрекая себя на полное одиночество. Выбор сделан, и Алеко, взяв огромное красное колесо, отправляется в изгнание. «Один, опять один!»: его последние слова в опере. Несчастный герой, пытавшийся сбежать от своего несчастья, уйдя из городской суеты, бросив дом и семью, на самом деле несёт своё несчастье с собой, в самом себе, куда бы не пришёл.
Здесь колесо предстаёт и как символ страсти, которая губит человека, предавшегося ей, выбирающего её. Когда колесо столкнули с горы, в какой-то момент остановить его сокрушительное движение уже почти невозможно – человек «катится по наклонной»…
«- Колесо – символ судьбы, которую каждый выбирает себе и несет?
— Да, вы верно сказали. На сцене много колёс, все они разные – это судьбы разных людей. Время от времени появляется красное колесо, символизирующее либо рождение, либо смерть…»
Тимур Гуляев, художник-постановщик
Интересным символом становится луна – их на сцене три. На самом деле это зеркала, которые располагаются справа, слева и в центре сцены. Это – «зеркала судьбы» (вспоминается зеркало Галадриэли из «Властелина колец» Д. Толкина, в котором герои видели, что было, что будет и чему пока не дано случиться).
«- Да, можно сказать и так. Первая луна символизирует жизнь, в ней герои видят радостные моменты, другая – смерть, в ней видят то трагическое, что может произойти. И, наконец, объединяющая этот ряд луна в руках у старой цыганки, где она видит всё.»
Тимур Гуляев, художник-постановщик
Многоуровневость повествования достигается также с помощью героев-двойников. Сам сюжет даёт нам две похожие ситуации в прошлом и настоящем – истории с Мариулой, возлюбленной цыганского барона, и с Земфирой и Алеко. Также в настоящем есть условная пара (между ними нет романа) – старые цыган и цыганка («Хотя у нас они не старые они у нас… немолодые» – подмечает Тимур Гуляев). Две балетные пары влюблённых молодых цыган через танец передают эмоции, переполняющие их. Интересно, что в финале все эти пары уходят со сцены друг за другом: в сцене похорон, после изгнания Алеко, когда развёрнуто огромное красное полотно, как кровь или яростный закатный луч, табор, омрачённый горем, уходит навстречу закатному солнцу. В комплексе с колесом, которое вертится и пластинкой, которая проигрывается раз за разом, наличие двойников подчеркивает повторяемость жизненных ситуаций в судьбах людей. Но люди – живые, и каждый своим личным выбором определяет свой жизненный путь, свою судьбу.
Постановка НОВАТа привлекает особое внимание, поскольку сделана достойно, интересно, неординарно и, что самое главное, в этом спектакле все художественные средства направлены на раскрытие истинного смысла оперы, заложенного автором, и не являются самоцелью. Приятно, что не самая известная современному слушателю опера, но замечательная музыкально-драматургически, найдёт своего зрителя.
