Солистка балетной труппы НОВАТа Екатерина Забровская готовится к ответственному дебюту в партии Фригии в балете «Спартак». Выпускница новосибирского хореографического училища в труппе театра с 2018 года. Впервые пристальное внимание ценителей балетного искусства артистка привлекла ярким исполнением «Танца басков» во фрагменте из балета «Пламя Парижа» в программе дивертисмента. Чуть позже состоялась первая главная партия балерины ‒ Эсмеральда в балете «Собор Парижской Богоматери». Эта работа стала настоящей творческой победой молодой артистки, и сегодня Екатерина танцует Эсмеральду уже на двух российских сценах ‒ в НОВАТе и в Михайловском театре, а также одну за другой покоряет высоты балетного мастерства. Сегодня в ее репертуаре ‒ Золушка, Джульетта в современной постановке «Радио и Джульетта», Жизель, а 9 апреля артистка дебютирует в партии Фригии в легендарном балете «Спартак».
Мы поговорили с артисткой о ее новых работах.
Мы с вами беседовали, когда вы готовились танцевать Эсмеральду. Потом была Золушка, «Радио и Джульетта», Жизель. Партия Жизели, наверное, пока потребовала от вас больше всего усилий?
Да, пока это самая большая моя работа.
Как вы справились?
В принципе, я довольна. Не все прошло гладко, но это премьера, и, конечно, я безумно волновалась. Наверное, я только через несколько дней начала осознавать вообще, что произошло, потому что «Жизель» – это такая классика, к которой стремятся балерины. Впечатления остались невероятные. Признаться, я даже не мечтала, что когда-нибудь станцую эту партию, но, наверное, так я могу сказать о любом балете в своем репертуаре. А если говорить о самом спектакле, то, если честно, второй акт мне пришелся очень по душе. Первый акт сам по себе более драматичный, к тому же это была моя премьера: к первому акту я страшно перенервничала. А вот во втором полностью погрузилась в атмосферу спектакля. Мне многие говорили: «Ты ко второму акту устанешь, ты там умрешь». Но я к тому моменту настолько погрузилась в сам процесс, что уже не замечала ни усталости, ни волнения. К тому же мне очень помог партнер ‒ Николай Мальцев, у нас так сложился дуэт, что вообще проблем не было.
Первый акт сложнее с актерской стороны, особенно сумасшествие. Расскажите, как складывалась работа над этой непростой сценой.
Да, первый акт каверзный. Я поначалу совершила ошибку, поскольку пыталась быть на кого-то похожей. Смотрела много видео других исполнительниц, пыталась найти в них свою Жизель. Но потом прочитала книжку, которую мне дал Александр Владимирович Омар ‒ «Жизель» Слонимского. Там рассказывается, что «Жизель» ‒ балет, у которого очень долгая сценическая жизнь. И сколько у него было редакций, и сколько балерин танцевали Жизель, и всегда балет был разный. И то, какая она ‒ моя Жизель, я, наверное, окончательно поняла уже после спектакля. Настолько светлая, настолько добрая душа у нее, что даже после такого жестокого обмана в ней все равно осталась доброта, душевная чистота. Насколько добрым, наивным и чистым должен быть человек, насколько доверчивым к этому миру, чтобы даже после такого предательства найти в себе силы простить и спасти? А к сцене сумасшествия я долго подбиралась. Я еще ее не репетировала, просто внутренне в голове прокручивала, как бы я сама отреагировала в таком случае. В балете это сумасшествие прямо как в медицинской книжке происходит. Когда Жизель начинает метаться из стороны в сторону, ищет выход, куда вообще деться, ‒ это невероятная сцена. Она поначалу на первой репетиции у меня не складывалась, а вот потом, после репетиции, я осталась одна в зале, начала слушать музыку и прямо представила, как бы я сама отреагировала. И в итоге все сложилось, мне кажется.
А из тех исполнительниц партии, что вы видели, какая вам ближе?
Пожалуй, не скажу, что это одна какая-то Жизель. Почти от всех увиденных я что-то взяла по чуть-чуть.
Вы сейчас танцуете Эсмеральду в «Соборе Парижской Богоматери», Золушку в балете Прокофьева, Джульетту в современном балете «Радио и Джульетта», Жизель, а вскоре вам предстоит еще один серьезный дебют ‒ партия Фригии в «Спартаке» Григоровича. А ведь после вашей Эсмеральды, помнится, вы были в некотором шоке, говорили, что даже не думали, что это вообще возможно, не мечтали о такой партии. Осталось ли у вас сейчас ощущение, о котором вы тогда говорили: «Что я здесь делаю?»
У меня всегда такое ощущение. События в моей жизни происходят быстрее, чем я психологически к ним готова. Я никогда не мечтала вести спектакль, я такой «ступенчатый» человек. Я всегда просто много работаю, потому что не могу совсем без дела сидеть Мне поставили цель ‒ я работаю, и все, что от меня зависит, сделаю на сто процентов. Поэтому даже в мечтах такого не было ‒ Жизель, Фригия… Когда мне сказали готовить Жизель, я сначала сама не поверила. Я позвонила маме, говорю ей: «Мама, я не верю».
Родители все ваши премьеры смотрят?
Мама ‒ все, папа Эсмеральду смотрел.
Сейчас есть какие-то планы, мечты? Что вы хотели бы станцевать?
Пока я поняла, что мне уже нужно начинать мечтать, что нужно думать наперед, чего бы я хотела. Если я хочу чего-то добиться, надо больше усилий прикладывать. Просто если я выхожу на какой-то новый уровень, мне нужно либо поменять метод работы, либо еще больше поработать над чем-то. Я чувствую, что могу лучше и больше. Мое тело желает работать, двигаться.
А что думает Александр Омар, руководитель труппы?
Я к Александру Владимировичу отношусь с большим уважением, потому что мне очень близок его подход в плане актерской работы, вплоть до мелочей. Мне это всегда было близко, поскольку, на мой взгляд, актерская составляющая ‒ это моя сильная сторона. И мне очень интересно в этом направлении углубляться и развиваться. Вообще, сейчас у меня очень разноплановый репертуар. И хотя мне говорят, чтобы я отходила от характерных танцев, я пока не могу от этого отказаться, поскольку это все равно во мне остается. Но сейчас я и для себя открываю другую свою сторону ‒ нежность, лирику, романтику. Это Золушка, это Жизель, это Фригия.
Признаюсь, я очень хотела бы станцевать Анюту. Она почему-то запала мне в душу с самой премьеры. Особенно дуэт со студентом из первого акта. В этой роли много разных граней, но я думаю, что найду в себе, что показать. Вот только совсем недавно подумала, что хотела бы станцевать Фригию в «Спартаке», и мне предложили готовить эту партию, а уже в апреле предстоит премьера.
Ощущаете волнение?
Конечно, но это волнение другого рода, если сравнивать с «Жизелью». Сейчас, когда мы начали репетировать «Спартака», это, скорее, предвкушение, как трепет в ожидании долгожданной встречи. Признаюсь, к каждому своему спектаклю я готовлюсь как к свиданию, иногда даже покупаю себе что-то красивое, чтобы настроить себя на определенные эмоции, создать нужное настроение. И сейчас на репетициях я переживаю невероятные ощущения, особенно в третьем акте ‒ в «Реквиеме». Музыка настолько мощная, что полностью захватывает тебя: хочется купаться в ней, хочется расправить плечи и дышать полной грудью. Сейчас мне кажется, что на сцене в «Реквиеме» меня накроет лавина эмоций.
Кто будет танцевать Спартака?
Николай Мальцев. Мы пока не репетировали наши сцены, но, когда я узнала, что мы будем танцевать с ним, подумала: «Слава Богу! Все точно будет хорошо!» Коля со своим позитивом, со своей энергетикой меня очень уравновешивает: если я сама очень тревожная, то он, наоборот, спокойный, уверенный. И меня восхищает, как он всегда настроен на работу. Он перед выходом как бы аккумулирует всю свою энергию, чтобы потом без остатка выдать ее на сцене. С ним очень комфортно.
Не пропустите дебют многообещающей артистки в партии Фригии 9 апреля в балете «Спартак» в постановке Юрия Григорович. Ближайшие спектакли с участием Екатерины Забровской – на странице артистки на сайте НОВАТа.
Фото на обложке Марк Олич
