Питер Гелб — о линии обороны в войне с COVID-19, русском оперном десанте и родственных узах с Яшей Хейфецем
Питер Гелб, генеральный менеджер нью-йоркского театра «Метрополитен-опера», поговорил с «Известиями» о начале нового сезона. Во многих постановках будут заняты российские суперзвезды, в том числе Анна Нетребко и Игорь Головатенко. Среди ближайших премьер —«Борис Годунов» и «Евгений Онегин».
«Без прививки никто не может войти в «Мет»
— Из-за пандемии «Метрополитен-опера» была закрыта в течение 16 месяцев, которые стали для вас тяжелым испытанием. Можно ли считать, что худшее теперь позади? Чего вы ждете от нового сезона?
— Театр возвращается к активной жизни. Но пока мы в самом начале длинного пути, ведущего к восстановлению. Мы продолжаем испытывать на себе влияние пандемии COVID-19 из-за очень высокого уровня распространения инфекции в Нью-Йорке. Поэтому в течение нескольких лет нам не удастся полностью вернуть нашу аудиторию.
Для ее безопасности мы приняли решение об обязательной вакцинации всех, кто работает в «Мете», и всех зрителей, включая детей, которые придут на спектакли. Так мы возвели линию обороны против пандемии — единственный способ оградить «Мет» сейчас, когда в Нью-Йорке бушует коронавирусный штамм «Дельта». Без прививки никто больше не может войти в «Мет». Теперь я считаю наш дом самым защищенным местом во всем Нью-Йорке.
— Как вы собираетесь компенсировать финансовые убытки «Метрополитен-оперы», которые превысили $150 млн?
— Это трудная задача. Хотя мы значительно сократили расходы благодаря договору с профсоюзами, наши доходы уменьшатся наполовину. Это связано отчасти с тем, что 20% нашей публики — иностранные гости, но, как вы знаете, никто сегодня не может приехать в Америку из других стран. Нам с огромным трудом удается обеспечить прибытие иностранных артистов, которым мы помогаем добыть рабочую визу. Так или иначе, мы надеемся, что новые постановки привлекут в «Мет» новую аудиторию.
Сцена из оперы «Тоска»Фото: metopera.org
— Может ли «Мет» рассчитывать не только на спонсоров и меценатов, но и на государственную поддержку?
— Обычно у нас ее нет, кроме программы «Спасем наши сцены» («Save our stages»), в рамках которой мы получили $10 млн. Это самая большая субсидия в нашей истории. У нас есть несколько спонсоров, представляющих крупные компании, но большая часть поддержки поступает не от них, а от частных лиц из разных стран. Среди них есть и россияне, имена которых я назвать вам не могу. У «Мета» самая большая в мире иностранная аудитория. В разгар пандемии все спектакли отменили, но благодаря оперному стримингу ряды наших спонсоров увеличились на 40 тыс. человек.
— Пожертвования важны, но вернется ли публика?
— Старая аудитория все-таки, думаю, вернется —и, надеюсь, придет новая. Во всяком случае, мы не собираемся сокращать число зрительских мест. Будущее «Метрополитен-оперы», конечно, зависит от публики, которая остается главной движущей силой любого театра, особенно в Соединенных Штатах, где нет госсубсидий. Аудиторию надо постоянно завоевывать. Но у нас нет никаких гарантий успеха. Это обязывает нас вести постоянный поиск, связанный с беспокойной жизнью и бессонными ночами.
«Дело не в супружеских связях певцов, а в том, что они отличные артисты»
— В вашей программе — «Борис Годунов» и «Евгений Онегин». Почему из богатого русского репертуара вы снова остановили выбор на самых исполняемых произведениях?
— Для меня русские оперы — неотъемлемая часть мировой музыкальной сокровищницы. Они всегда входили в репертуар «Метрополитен-оперы». «Евгения Онегина» мы даем часто, каждые три или четыре года, «Бориса Годунова» —несколько реже. В нынешней постановке «Бориса Годунова» (премьера —28 сентября. — «Известия») роль царя исполнит знаменитый немецкий бас Рене Папе. Партию Онегина впервые в «Мете» споет баритон Большого театра Игорь Головатенко, который ранее выступал у нас в «Пиковой даме». Он сейчас —среди главных имен в моем списке лучших баритонов мира, причем не только для русского репертуара, но и для вердиевских партий. Мы страшно рады, что в течение ближайших лет он будет частым гостем в «Мете», где его ждет долгая и успешная карьера.
Сцена из оперы «Евгений Онегин»Фото: metopera.org
— «Когда Анна Нетребко на сцене, вы забываете обо всем и думаете только о ней, ее голосе и персонаже», — сказали вы полтора года назад в беседе с «Известиями». Когда она снова выступит в «Метрополитен-опере»?
—С огромным нетерпением жду возвращения Анны: в сезоне 2021–2022 годов она будет петь в «Турандот». Она важнейшая артистка не только для нашего театра, но и для всего мира. Без участия Анны я не могу представить себе «Мет». Поэтому мы рассчитываем, что она будет с нами многие годы.
— Наша и ваша главная дива, кажется, репетировала в «Мете» главную роль в «Набукко»?
— Эта опера была запланирована для прошлого сезона, который нам пришлось отменить из-за пандемии. Но не сомневаюсь, что мы еще вернемся к «Набукко». Пока не хочу объявлять будущие спектакли Анны, но в моих планах на следующие четыре года значатся девять опер с ее участием. Она выйдет на сцену как в ролях, которые она уже исполняла, так и в новых.
Оперная певица Анна НетребкоФото: РИА Новости/Илья Питалев
— Вас в Америке называют главным в мире фанатом Анны Нетребко. Похоже на правду?
— (Смеется.) Действительно, я ее фанат, и на то есть самые весомые причины. Она —великая певица.
— Анна выступит в «Турандот» вместе с мужем Юсифом Эйвазовым. А в «Тоске» французский тенор Роберто Аланья споет со своей женой — польской певицей Александрой Куржак. Супружеские дуэты лучше звучат на сцене?
—Почему бы и нет, если муж и жена хорошо ладят друг с другом? Но вообще-то мы никогда не приглашаем певцов вместе только потому, что они состоят в браке. Дело не в супружеских связях, а в том, что они замечательные артисты. Юсиф — один из лучших теноров в мире. Таким же был и остается Роберто Аланья, а Александра Куржак — прекрасная певица и актриса.
«Моим родственником был Яша Хейфец»
— В новом сезоне российские певцы будут широко представлены в «Метрополитен-опере». Помимо Анны Нетребко и Игоря Головатенко, Аида Гарифуллина занята в «Свадьбе Фигаро», Елена Стихина и Евгений Никитин — в «Тоске», Юлия Маточкина — в «Риголетто».
— После падения «железного занавеса» Россия и Восточная Европа стали для нас важным источником талантов. Ваши певцы выступали здесь и раньше, но у них было гораздо меньше возможностей попасть в «Мет». Кроме того, они могли петь только на своем родном языке, потому что других не знали. Я хорошо помню трагедию Галины Вишневской, которую вместе со Славой Ростроповичем выставил из страны Брежнев (Питер Гелб посвятил им документальный фильм «Солдаты музыки». — «Известия»). Слава продолжал выступать, а карьера Галины, по сути, закончилась, потому что она была не готова петь на других языках, кроме русского. Сегодня ситуация полностью изменилась.
Сцена из оперы «Турандот»Фото: metopera.org
— С чем связан ваш изначальный интерес к русской опере и певцам?
— Я люблю российскую публику и российских артистов, возможно, по той причине, что чувствую свои восточноевропейские корни. Братом моей бабушки был великий скрипач Яша Хейфец, который родился в Литве (он уроженец Вильно — нынешнего Вильнюса, входившего в состав Российской империи. — «Известия»). Родители моего отца были выходцами из деревни в Карпатах, которая в разные времена была в составе Чехии и Венгрии, а сегодня, полагаю, находится на Украине.
— Вы по-прежнему планируете совместные постановки с Большим театром — «Аиду», «Саломею», «Лоэнгрина»?
— Я нахожусь в постоянном контакте с директором Большого Владимиром Уриным и побывал в Москве в феврале этого года на премьере «Саломеи». Это блестящая постановка, и она пройдет на сцене «Мета» с огромным успехом.
Сцена из оперы «Саломея»Фото: Большой театр/Дамир Юсупов
— В начинающемся сезоне в «Мете» будет преимущественно классика: «Тоска», «Свадьба Фигаро», «Дон Карлос», «Борис Годунов», «Евгений Онегин», «Турандот». Какие премьеры вы покажете, чтобы завоевать новую аудиторию?
— Этот сезон знаменателен тем, что мы представим сразу три премьеры современных авторов — «Огонь бушует в моих костях» (Fire Shut Up in My Bones) афроамериканского композитора Теренса Бланшара, «Эвридику» одного из ведущих американских композиторов Мэтью Окойна и «Гамлета» австралийца Бретта Дина. Последний раз три новых спектакля в «Мете» в один сезон шли почти 100 лет назад, в 1928 году. И хотя у нас —много классики, надеюсь, что именно новые произведения позволят нам привлечь аудиторию — главным образом за счет молодежи. Также на Рождество и Новый год мы предложим сокращенную, 90-минутную версию оперы «Золушка» Жюля Массне.
— Несмотря на пандемию, вы не прекращаете искать новые имена?
— Мы делаем это постоянно, хотя во время коронавируса это труднее —из-за того что свобода передвижения ограниченна. Поскольку зрительный зал «Метрополитен-оперы»гораздо больше европейских, нам обязательно надо прослушать, как певец звучит в нашем пространстве. Есть очень талантливые молодые артисты, но для «Мета» их голоса могут оказаться недостаточно сильными.
«Секс в опере не главное»
— Для привлечения публики европейские постановщики порой делают акцент на сексе и эротике. Разве этим еще можно заинтересовать пресыщенного зрителя?
— Оперная постановка должна стимулировать интерес публики, а если есть еще и сексуальные элементы — тем лучше. Главное, чтобы вся эта эротика не отвлекала. Ведь публика в первую очередь следит за нарративным, повествовательным аспектом спектакля, а сексуальность не имеет большого значения.
Еще один важный момент. Заказывая новую оперу, я всегда прошу композиторов, чтобы она не превышала 2,5 часов: иначе она покажется слишком длинной. Что же касается старых сочинений, то сокращения возможны, но не у таких классиков, как Пуччини или Вагнер, а в длиннейших барочных операх, которые от уменьшения объема только выигрывают. Например, два года назад мы ставили «Агриппину» Генделя и урезали 45 минут. И это не имело значения для аудитории, не считая разве что специалистов по Генделю.
Сцена из оперы «Свадьба Фигаро»Фото: metopera.org
— Психиатры утверждают, что опера оказывает на слушателей целебное воздействие и даже позволяет достичь катарсиса. Вы в это верите?
— Разумеется. Опера может принести нам облегчение и исцеление. В этом — одно из высших предназначений искусства вообще и музыки в частности.
— Продолжит ли «Метрополитен-опера» свою программу бесплатного стриминга, которая пользовалась большим успехом в наиболее опасный период пандемии?
— Нет, мы хотим, чтобы публика шла в «Мет», а не смотрела оперу дома. Поэтому нам предстоит отвоевать аудиторию у бесплатного стриминга, который мы остановили в конце июля. Чтобы «Мет» выжил, зритель должен платить за наши спектакли.
— Вы сами занимаетесь выбором репертуара, дирижеров, режиссеров, исполнителей?
— За мной — последнее слово. При этом я работаю рука об руку с нашим главным дирижером Янником Незе-Сегеном, с которым мы договариваемся о совместном выборе. Он предлагает дирижеров, а я — постановщиков. Но надо мной — совет директоров «Мета», который имеет право нанять меня или уволить. Пока совет предпочитает, чтобы я работал.
Оперный певец Игорь ГоловатенкоФото: ТАСС/Вячеслав Прокофьев
— «В опере дирижеры и режиссеры живут как кошка с собакой», — утверждает режиссер Андрей Шербан, который работал и в «Мете». Неужели это так?
— Бывает, но мы стремимся этого избегать. На сцене нужны гармоничные отношения. Как правило, постановка удачная, когда дирижер и режиссер работают в полном согласии. Поэтому мы приглашаем тех, кто друг с другом ладит. Лучшие постановщики любят и уважают музыку, а лучшие дирижеры любят и уважают театр. Если мы выбрали их правильно, всё обходится без конфликтов. За время моей 15-летней работы во главе «Метрополитен-оперы» это — за редким исключением — всегда удавалось.
— Какие голоса вы предпочитаете — мужские или женские? Тенор или сопрано? Лучано Паваротти или Мария Каллас?
— На этот вопрос мне трудно ответить, потому что я люблю великие голоса — неважно какие. Великие — это те, которые трогают тебя до глубины души. И, само собой разумеется, артист должен быть личностью.
— Кого вы сегодня взяли бы в свою оперную команду мечты?
— Эту команду мечты вы видите на нашей сцене.СПРАВКА «ИЗВЕСТИЙ»
Театр «Метрополитен-опера» основан в Нью-Йорке в 1880 году. Он расположен в специально построенном для него здании в Линкольн-центре, которое украшено фресками Марка Шагала. Если оркестр и хор работают в «Мете» на постоянной основе, то постановщики, дирижеры и солисты приглашаются по контракту на отдельные спектакли. На сцене «Мета» дирижировали Густав Малер, Артуро Тосканини, Валерий Гергиев, выступали выдающиеся певцы: Федор Шаляпин, Энрико Карузо, Мария Каллас, Лучано Паваротти, Пласидо Доминго. Первым из советских вокалистов здесь пел Павел Лисициан. Также нашу страну в «Метрополитен-опере» представляли Галина Вишневская, Елена Образцова, Хибла Герзмава, Владимир Атлантов, Сергей Лейферкус и другие. В 2006 году с оперы Моцарта «Волшебная флейта» начались прямые трансляции спектаклей «Мета» в кинотеатры всего мира.
Питер Гелб родился в семье Артура Гелба, который был управляющим редактором газеты The New York Times. Подростком подрабатывал билетером в «Метрополитен-опере». Начал карьеру посыльным у известного музыкального продюсера и импресарио Сола Юрока, который работал с видными советскими исполнителями. Готовил программы оперных трансляций для телевидения. Возглавлял Бостонский симфонический оркестр, был президентом Sony Classical Records. В 2008 году журнал Time включил его в список 100 самых влиятельных людей мира. Его жена — дирижер Кери-Линн Уилсон — на протяжении многих лет выступала в России.
