Этот мальчик был замечен опытным и мудрым взглядом педагога. Парнишка из простой крестьянской семьи рисовал. Он изображал все, подмечал детали и переносил на бумагу, вызывая всеобщий восторг. Это никто не мог остановить, как и не могли не признать — он особенный. И он скажет своё слово в искусстве.
Сейчас он — Валерий Кузнецов — художник-керамист, заслуженный работник культуры и искусств Новосибирской области, член-корреспондент Петровской академии наук и искусств, член союза художников России. Но все по-порядку…
Керамические изделия несут тепло. Пройдя многоступенчатый сложный этап изготовления, они впитали многовековую информацию места, где была взята глина, тепло рук мастера, его энергетику. Мастер не просто лепит, он общается с материалом, вдохновляется. Фантазия керамиста, находит воплощение в гибкой субстанции, а потом, чтобы замереть в статике навсегда, обжигается огнем. Еще одна сложность изготовления — это непредсказуемость результата. После обжига возможны изменения — как-то не так повела себя глазурь, лак. Это всегда некий сюрприз, а разность между задуманным и получившимся зависит от мастерства автора. Чем больше опыт, тем меньше возникающих изменений.
Об этом и о многом другом я поговорила с Валерием Кузнецовым, нашим талантливейшим земляком.
— Валерий Владимирович, сейчас проходит очередная юбилейная выставка Ваших работ в Художественном музее под названием «Эпизод#65». Вы также провели творческую встречу со зрителями. На мой взгляд, беседа с публикой получилась интересной, она дополнила восприятие Вашего творчества, усилила его. Знакомство с автором создает дополнительный контекст, вносит пояснения, наконец, личное обаяние мастера рождает дополнительный интерес к работам.
— Да, это так. В советское время встречаться с публикой было не то, что принято, даже обязательным. Сейчас это помаленьку возрождается. Я всегда с удовольствием рассказываю. Особенно люблю отвечать на вопросы, даже самые неожиданные. Интересно выкручиваться, это наталкивает на размышления в будущем.
— Если мы отмотаем пленку жизни назад, чтобы понять, как получилось, что Валера Кузнецов начал рисовать. Кто первым заметил неординарные способности? У мальчиков такое увлечение не столь популярно. А как же футбол, дворовые игры?
— Все это было. Я не был похож на мальчонку со скрипкой, который сидел дома и занимался сутками. Рисовать я начал рано, когда все дети рисуют в определенный возрастной период. Моя младшая сестра тоже рисовала. И показывала явные способности к этому. У нее получалось намного лучше меня. Но потом она к этому занятию охладела, а я нет. К тому же я всегда любил что-то сделать руками, ту же рогатку или что-то смастерить во дворе. На уроках рисования, если Валеру Кузнецова вызывали к учителю с альбомом, остальные ребята срывались с мест, чтобы посмотреть, что я там нарисовал.
— А родители поддерживали стремление к рисованию?
— Мои папа и мама были из простой крестьянской семьи. Никто из них не рисовал. От искусства были далеки. Мама, будучи портнихой, имела хорошо развитую мелкую моторику. Наверное, эта способность передалась и мне. Учился я далеко не блестяще, особенно в точных науках не мог понять ничего. Как-то мама поговорила с моим классным руководителем. Та сказала: «Ваш мальчик отличается от всех остальных, он особенный. Не нужно его мучить точными науками, он чистый гуманитарий. Возможно, математика так серьёзно в жизни ему не пригодится, а вот в рисовании он может очень хорошо проявить себя».
— Выходит, если бы та самая учительница не поддержала Вас в нужный момент, не заметила таких способностей, то и не узнали бы мы сейчас Валерия Кузнецова. Ведь могли и сломать морально, часто учителя придерживаются уравниловки среди учеников по успеваемости во всех школьных предметах.
— Да, к сожалению, в нашей системе образования не было раздельного обучения детей по их предрасположенностям к точным или гуманитарным дисциплинам. И, хотя родители меня в общем поддерживали, но определенную закомплексованность это развило во мне. Хотя было и стремление что-то доказать другим через свои способности. Когда я позже учился в училище (Педагогическое училище №2, отделение худ-графическое), то я довольно быстро стал заметно-успешным учеником. Мне удалось проявить себя.
— А потом и знаменитая «Муха» (прим. — бывшее высшее художественно-промышленное училище им. В. И. Мухиной, ныне Санкт-Петербургская государственная художественно-промышленная академия им. А. Л. Штиглица)..
— После училище мне порекомендовали поступать в Ленинград, как он раньше назывался, в Мухинское училище. Живописью я занимался много, фанатично, тогда еще керамики не было в моей жизни. Даже 2 года в армии не охладили мой пыл. Когда не поступил с первого раза в Ленинград, остался в городе и пошёл на подготовительные курсы. В это время я посетил много выставок, музеев. На одной из экспозиций познакомился с работами замечательного керамиста — Михаила Копылкова. Я помню, как меня поразило то, что он делал. Особенно одно творение под названием «Пост Мортум». Оно представляло собой распиленный гроб, стоящий на тёмном фоне, через доски которого и в месте распила проросли цветы. Все это было вспучено, сделано потрясающе. Я стоял, как вкопанный! И столько в этом было мысли. Это было утверждение жизни, хотя и не ясно, что она за собой таила…. Я понял, насколько керамика дает творческую свободу. Дело в том, что то, что возможно в этом виде искусства, нельзя сделать ни в живописи, ни в скульптуре. И я решил поступать на факультет керамики.
— Действительно, крутой поворот. И получив такое потрясающее образование, Вы вернулись в Новосибирск.
Я успел поработать на фабрике в Ленинградской области.
Молодой специалист по распределению?
Да, занимался внедрением новых образцов керамических изделий. Был, конечно, «мальчиком для битья», потому что комиссия, как правило, на таких производствах с трудом принимала новаторства художников. То, что предлагал я, технологически сложно осуществимо. Это была общая ситуация на всех предприятиях, как я позже понял. Вечный спор между производством и разработчиком модели или дизайна.
Вы копили опыт, нарабатывали мастерство. В таких рутинных условиях.
Я никогда не считал рутиной то, что я делаю. Наоборот, никогда не страдал от сложностей, они подстегивали меня, будили желание преодолеть препятствие и решить сложную творческую задачу. Я абсолютно счастливый в этом смысле человек, мне всегда нравилось то, что я делаю. Был случай, что студентка задала вопрос про то, что заниматься изготовлением керамических изделий вредно для здоровья. Я ответил, что вреднее на автобусной остановке постоять 20 минут. Исключить вредность нельзя из нашей жизни. И для тех, кто боится запачкать руки, лучше этим не заниматься вообще. Я не работаю в перчатках, мне важно чувствовать материал. Я разговариваю с ним.
Вы учили детей в школе искусств, а также в художественном институте на художественно-графическом факультете. Нравилось преподавать?
Это было увлекательно. Я придумывал каждый урок новую тему, чтобы обязательно ученики что-то сделали. Потом накопилось огромное количество работ учеников. Никогда не ругал, а наоборот, через поощрение, поддержку, спокойно советовал, где что-то еще можно подправить. Творческие люди чрезвычайно чувствительны. Это я по себе знаю. Очень легко обидеть, отбить желание этим заниматься, посеять неуверенность в себе. А важно как раз создать творческую атмосферу на уроке. Поэтому я старался будить мысль, фантазию. К сожалению, я очень уставал. Это большая моральная отдача.
Верите ли вы в предназначение человека, что он должен заниматься тем, к чему у него есть способности? Нужно ли ломать его желание, если путь, какой он выбрал, не принесет, возможно, ему каких-то материальных благ или будет очень сложным?
Да, я верю, что предназначение существует. Мне, наверное, повезло, так как за мой период преподавания попадались талантливые дети. У ребенка нет страха перед полетом фантазии, нет рамок. Среди моих учеников, пожалуй, я могу выделить некоторых, судьба которых меня очень интересует в будущем. Кстати, была девочка, которая обладала талантами многочисленными. Она блистательно училась, сочиняла какие-то литературные произведения, прекрасно танцевала и училась керамической лепке у меня. Ее выбрали для участия в «Дельфийских играх». С золотой медалью она вернулась домой. Этот ребенок действительно отличался от всех. Была старше, мудрее своих сверстников. Я сказал ее родителям о неординарных способностях их дочери. Если говорить обо мне, то я уверен, что должен был стать художником, поскольку изначально был рожден им. Много раз раздумывая, кем бы я мог быть волею судеб, каждый раз приходил к мысли, что вряд ли кем-то другим.
Ваша мастерская, в которой очень упорядочено, чисто, уютно, всё располагает к полету фантазии. В углу отлеживается каолин — ждет с нетерпением, во что же такое прекрасное его превратят. И печь для обжига имеется.
Я ее сделал сам. Полный цикл изготовления моего изделия проходит здесь. Расписываю тоже. Мастерскую я получил после вступления в союз художников. Мне предлагали несколько вариантов, но лучше всего подошел этот, в Нижней Ельцовке. Устройством занимался я сам, помогал мне сын.
Поговорим о ваших персонажах, жанрах в творчестве. На выставке представлены пласты, тарелки, объемные работы. Фантастические портреты с невероятно живыми глазами, абстрактная графика, к которой вы обратились, на несколько лет отодвинув керамику на второй план. Чайники..
Чайник должен сделать любой керамист. Этот предмет несет сакральный смысл. У меня они не имеют прикладной характер, чисто декоративный. Я играл с формой, постоянно набрасывал эскизы. Но вдруг понял, а что если меня запомнят только как «Валеру Кузнецова, делающего чайники»? Ярлык, невольно навешанный художнику, очень сложно убрать. Поэтому я пробую разное. В портретном жанре работал очень длительный период творчества. На данный момент тему портрета я для себя закрыл. Мне кажется, в этом жанре я сказал все.
В Вашем творчестве есть серии: «короли», «королевы», «ангелы»…. Почему ангелы?
Я в основном изображал всяческих дам, королей — таких существ, которые не из нашего мира, даже не с нашей планеты. Эти существа живут в моей голове. А однажды пришло на ум нарисовать ангела. Даже подумал, что раз есть ангелы, то есть и демоны. Но потом отказался от изображения последних. Так как посчитал, что не нужно их материализовывать. Они начнут жить своей жизнью. А моя задача, как художника и человека, через своё искусство дарить свет. Печальных историй в жизни на эту тему достаточно — Врубель, к примеру. Моя техника не имеет ничего общего к иконописи. Но я общался с теми, кто пишет иконы. Одна из таких художниц, глубоко верующая женщина, которая работает по всем каноническим законам, как-то пришла на мою выставку. Она сказала, что мои работы, конечно, не иконы, но эти лики несут свет через средства выразительности, которыми я пользуюсь. А это не так-то просто. И рассказала случай из своей жизни, как она пыталась написать икону Богородицы. Раз 5 она бралась это сделать, но никак не получалось. Что только она не пробовала, молилась, постилась. Но не выходит. И ей пришлось пройти определённое испытание в жизни, после которого она села и написала. И лик получился. Ведь, что такое икона и как ее нужно изображать: она должна светиться, не иметь никакой карикатурности, выглядеть определенным образом, не отражать неправильных эмоций, не иметь слащавости или грозности. Этого всего добиться очень и очень сложно.
Врубель ведь потрясающе изобразил «Демона-сидящего». Необыкновенной красоты, что невозможно оторвать глаз. С совершенным телом, идеальными чертами лица. Он эталон для мужчин и мечта для женщин. А кто такие тогда ангелы? Чем пленяют они?
Демон — да, он был самым прекрасным и самым приближенным, но возгордился. А у ангелов свои методы. В канонических книгах они изображены без ушных раковин. С лентами, вроде антенн. Считается, что они слышат не слова, а именно мысли людей. И я чувствую, что под защитой. Хотя все это осознать совершенно невозможно, сколько бы раз я не брался на эту тему размышлять.
Когда работа над определенным творением закончена, вы довольны результатом?
У меня было иногда чувство полного удовлетворения после завершения. Я даже был горд, Валера Кузнецов создал совершенство! Но через очень короткий период времени я понимал, что здесь можно было бы и получше изобразить, а здесь вообще что попало, мог бы и постараться. Вообще, если меня спросить, что мне не удалось в работах на моей выставке, например, то это был бы длинный рассказ.
То есть стремление к совершенству — главный двигатель в вашем творчестве. Но при этом совершенство — является убегающим горизонтом. А идете ли вы за зрительским интересом?
Никогда. Мало того, считаю, что художник, который не идет на поводу у публики, тому же самому зрителю и интересен. Как только ты подумал о том, что хотят от тебя увидеть, то ничего не получится создать.
В творческой встрече вы упомянули то, что в вашей творческой жизни опять зреют перемены. Много, чего уже сделано. Грандиозное количество выставок, коллекций фантастических миров, даже один известный магазин в городе имеет потрясающую трехтопочную печь, украшенную изразцами вашей работы. Уже была графика, потом возврат к керамике, литературные опыты.
Да, сейчас у меня период разгона. В голове множество идей, они дозревают. Скоро это выльется в новый вид творчества. Хотя задумок столько, что в одной жизни это не осуществить.
Талантливый человек не может не созидать. Это абсолютная потребность. Мало того, беседуя с одаренными людьми, они в один голос говорят, что в период простоя, они начинают болеть физически, психически, уходят в депрессию.
Да, это так. Еще художник — это тончайшая психическая организация. Абсолютно тонкокожие люди, обидчивые и ранимые. Даже косвенно, можно причинить им серьезную душевную рану.
Я беседовала с Валерием, и наблюдала, как именно он говорит. Часто мастер рассуждает, как два человека в одном. Как будто это постоянный диалог с самим собой. Каждый шаг он сверяет со своим внутренним миром, а потом принимает решение, если мысль находит отклик в душе. Работая в потрясающей творческой дисциплине, будучи очень системным, он использует это, чтобы созидать постоянно и много. Таков путь таланта.
Оглянитесь. Пропустите талант, талант не пропустите!
