Наверное, каждая дама помнит себя в нежном возрасте, когда она крутилась перед зеркалом в маминых туфлях на каблуках и в бусах, как на новогодней ёлке. Желание выглядеть красиво толкало, порой, на страшные эксперименты. Например, моя мама на несколько минут лишилась дара речи, увидев меня пятилетнюю в импровизированной юбке, сделанной из накидки для подушки, и с макияжем, который представлял собой боевой раскрас индейцев. А бумажные куклы? Их можно было одевать в разную одежду, подбирая на свой вкус к платью головной убор, обувь и аксессуары – нужно было просто загнуть язычки-держатели – и твоя кукла становилась модницей, а ты взаправдашным модельером, не иначе.
Наталия Владимировна Захарова – это настоящий профессиональный художник-модельер, которая почти 40 лет трудилась в Новосибирском Доме моделей вплоть до его уничтожения (вы поймёте, почему такая формулировка). Позже – она нашла себя в педагогической деятельности, которой занимается до сих пор, обучая студентов в НГУАДИ им. А.Д. Крячкова истории костюма.
Наталия Владимировна — потомственная художница, для которой лучший аромат с детства – это запах краски, поскольку детский сад ей заменили творческие мастерские маститых художников. Сейчас она член Союза дизайнеров России и член Правления Новосибирского регионального Союза дизайнеров России, Заслуженный работник текстильной и лёгкой промышленности РФ.
Осенью в выставочном зале вуза, ставшим ей родным после Дома моделей, состоялась выставка-ретроспектива эскизов самой Захаровой и её студентов разных лет – «Линия мастера».
С 1995 года существует Информационно-выставочный центр НГУАДИ, в котором проходят выставки и презентации работ студентов и преподавателей вуза, фестивали и конкурсы, форумы и конференции, а с недавних пор – даже концерты. Надо сказать, что зал университета, расположенный в самом сердце города – на пл. Ленина в здании памятника архитектуры ХХ века по проекту Андрея Дмитриевича Крячкова – удивительно светлый. Огромные окна с видом на НОВАТ и Красный проспект, высокий потолок, полное техническое оснащение – зал в 300 квадратных метров имеет большой потенциал для проведения выставок и мероприятий самых разных видов искусств. Он стал для меня открытием.
Я с большим интересом посетила экспозицию работ Натальи Владимировны Захаровой и её учеников. Эскизы костюмов на выставке были объединены тематически и представляли определённую историческую эпоху. Каждый автор работ отличался своим собственным стилем, видением – от фантастически-театральных образов до практичных моделей, которые можно представить воплощёнными в реальности. И не хотелось уходить – зал обволакивал своим тёплым светом, а эскизы будоражили фантазию.
Наталия Владимировна Захарова — удивительный собеседник с очень живыми глазами, обладающая прекрасным чувством юмора и самоиронии. Она пишет стихи, постоянно упоминает, что любит рисовать и ждёт, когда наступит время, чтобы отдаться этому занятию целиком и полностью.
– Наталья Владимировна, я узнала, что вы из семьи художников в четвёртом поколении.
– Я даже не знаю, в каком точно – пятом или четвертом. Дело в том, что мой дед – Иван Иванович Тютиков – заслуженный художник России, когда был маленьким, то помогал своей тёте писать иконы в монастыре. Он учился у великого художника Николая Ивановича Фешина, о котором в России почему-то мало говорят. Дедушка из-за того, что не было книг и иллюстраций работ выдающегося учителя, очень переживал. По его рассказам, Фешин был достаточно эмоциональным человеком, это отражалось и на его работах, хотя в технике у них было много общего.
Однажды я была в Москве в Третьяковской галерее на Крымском Валу и увидела там потрясающую книгу, посвящённую творчеству Николая Фешина, с его работами. Конечно, я просто вцепилась в это тяжеленное издание и привезла его домой в Новосибирск. Здесь я распечатала много его работ со страниц книги в прекрасном качестве – сейчас это здорово делают профессионалы. И теперь эти репродукции висят рядом с холстами моего деда, и я говорю ему мысленно: «Вот! Подарок тебе».
Мой дед учил искусству живописи своих дочерей — мою маму и её сестру – передавал великолепную школу, которой владел сам. И он никогда не навязывал свое видение. У деда был свой приём — он просто вставал рядом и там, где была ошибка, начинал работать над этим кусочком. Тетка моя потом, Ольга Ивановна Тютикова, уехала в Санкт-Петербург и поступила в Ленинградское художественно-промышленное училище (Санкт-Петербургская государственная художественно-промышленная академия имени А. Л. Штиглица).
– А вы родились в Новосибирске?
– Да, мы уже родились здесь. Дед родом из Елабуги, потом он приехал в Новосибирск с семьей. Тётя закончила факультет по восстановлению дворцов Ленинграда после войны.
– Отдельный факультет этому был посвящен?
– Я маленькая была – откуда бы я знала? Помню, она мне сказала, что мы учились на такой специализации – по восстановлению дворцов Петербурга. (После реформ в здании Академии барона Штиглица располагались различные школы и училища по подготовке мастеров в области архитектурной отделки зданий и коммунального строительства. В феврале 1945 года решением правительства Школа воссоздается как центр подготовки специалистов-реставраторов для восстановления разрушенных войной памятников истории и культуры – прим. О.Г.) И она была потрясающий художник. Потом она вышла замуж за студента того же учебного заведения — Андрея Марковича Сачка, который был великолепным пейзажистом.
Со временем они вернулись в Новосибирск. Я росла среди этой творческой атмосферы. Мама не закончила вуз или училище как художник, как я рассказала – ее учил мой дед, но она была очень талантливым живописцем. Я помню её совершенно потрясающие натюрморты, но она это все не ценила, потому что в доме было много живописи, графики, и это было обыденностью. Поэтому она была очень самокритичной к своему творчеству, да и к моему тоже. Часть её и моих работ она просто раздаривала. Сейчас, когда я стала готовиться к выставкам, то обнаружила, что того нет, сего нет. И я осознала, где всё теперь находится.
Когда я была маленькая, то меня часто приводили в мастерские членов союза художников, например, к Николаю Демьяновичу Грицюку. Видимо, девать было некуда. Меня подкармливали, а кто-то спрашивал моего мнения — нравится работа или нет. Помню, что сажали в первый ряд, когда велись отборы холстов на выставки, и спрашивали: «Берем?». Я была стеснительным ребёнком, поэтому пряталась за деда.
– Похоже, выбор, кем стать в будущем, уже сделали за вас обстоятельства…
– Да. Я позже окончила текстильный институт, и, хотя у меня не было практики в рисунке, я знала, как это делается просто потому, что росла в обстановке, прививающей культуру, художественный вкус. Этот фундамент был заложен во мне с детства. Кстати, мой выбор в пользу Московского текстильного института был сделан отчасти потому, что сам Николай Демьянович Грицюк и его супруга – Валентина Эдуардовна — выпускники этого вуза.
– Почему вы решили связать свою жизнь с одеждой?
– Мой дед привел меня в Дом моделей к Валентине Эдуардовне Грицюк (искусствовед, бессменный главный художник и ведущая показов Новосибирского Дома моделей, который находился на Красном проспекте 39/Романова 27 – прим. О.Г). Я, конечно, рисовала, очень увлекалась одеждой, уже сама шила и одевала себя полностью, как и младшего брата.
Свои модели на бумаге я показывала Валентине Эдуардовне, а она мне говорила: «Нарисовала, а теперь иди в цех и шей». Конечно, какими-то элементарными навыками шитья я обладала – и в школе учили, и сама осваивала. Но в Доме моделей работали просто уникальные мастерицы. Тех швейных искусниц я считаю своими учителями.
– Дом моделей – была всесоюзной организацией, в которой трудились профессионалы высочайшего класса на всех этапах создания одежды. После развала СССР многие отрасли промышленности прекратили своё существование. И Дом моделей закрыли. В каком году это случилось в Новосибирске?
– В 2002 году.
– В 1999 году по пути из консерватории, в которой училась, я заглянула в Дом моделей на Красном проспекте. По подиуму шла прекрасная девушка-модель в ярко-красном пальто, и мне очень захотелось его купить. Девушка, кстати, тут же предложила (прямо с подиума – это было очень необычно) взять к пальто чёрную широкополую шляпу. Конечно, я согласилась. Меня по этому романтичному образу сокурсники вспоминают до сих пор.
– Я помню эту модель. Её автор – Алла Сивкова, наш очень талантливый художник.
– Организация продержалась в «лихие 90-е», почему же всё-таки вас расформировали?
– Видимо, была какая-то другая политика, которая от нас не зависела. Мы, конечно, сражались за то, чтобы у нас сохранился наш «Дом», и я даже в тот момент написала такие стихи… Они были, как крик отчаяния, как вопль что ли! Там было такое начало: «Сусальным золотом, как светлой мысли звук, незримый купол дома нашего покрыт. И так надёжно, как любимый друг, секрет создания моды он хранит…». Не могу вспоминать… Было очень тяжело!
Мы делали такие замечательные коллекции, которые демонстрировались в 16 странах мира. Мы постоянно старались быть на виду…
Дом моделей на Кузнецком Мосту в Москве тоже погиб. Это была какая-то политика уничтожения легкой промышленности. Что-то в стране такое было… Не знаю. Это катастрофа!
– Мне довелось поработать с теми, кто покинул Дом моделей – и это были мастера высокого класса.
– Сейчас кто-то пытается создать что-то подобное в отрасли. Это невероятно трудно, а главное, что мы потеряли профессионализм, утеряна преемственность – многих людей уже нет в живых, к сожалению.
— Ломать – не строить.
– Какие у нас были конструкторы! Это было что-то удивительное. В то время, когда я работала в Доме моделей и готовила свои творческие эскизы, они умудрялись один в один повторить мой стиль. Конечно, не всегда получалось точно, но, как правило, когда я приходила на примерку – это была фантастическая работа!
–Действительно, полет фантазии может быть бесконечным, а как это воплотить в жизнь – вопрос и задача. Это особый талант и знание дела, фактуры, конструкции.
– Мастера, которые отшивали мои модели, были очень строгие со мной: «Так, ты мне эскиз свой принеси сюда!». Я говорила: «Зачем тебе эскиз? У тебя есть технические…». «Я сказала, принеси свой эскиз!». И я приносила, они прикалывали их булавками на стену и начинали работать. Так они создавали мои выставочные модели, порой очень сложные. Если вдруг у них там что-то не получалось, мне приходилось самой садиться за швейную машину. Я это все умела, очень любила показать – они, конечно, надо мной хихикали. Но это была такая теплая обстановка, просто потрясающая – это был второй дом.
— Ещё, как мне кажется, манекенщицы в то время работали иначе.
— Все манекенщицы были потрясающими. Помимо того, что девочки прекрасно демонстрировали модели, они могли одеться сами, принести свои туфельки, если нужно, надеть головные уборы. Настоящие профессионалы.
– Недаром считалось, что в Доме моделей были завидные невесты, потому что они были и умные, и красавицы.
— Да, это была замечательная школа.
— Почему вы пришли в Новосибирский архитектурный университет?
– Меня привел Смирнов Валерий Николаевич, который уже здесь работал у Гамалея Александра Александровича на кафедре Дизайна архитектурной среды. У меня было желание преподавать, наверное, генетически передалось, надо сказать, что большое количество моих родных добились больших успехов на педагогическом поприще. Например, одна родственница по отцовской линии была награждена Орденом Ленина за преподавательскую деятельность.
Программа, которую я разработала, содержала мысль, что стилистика должна стать объединяющей силой для всех сфер нашей жизни. Даже одежда должна соответствовать архитектуре. Я проследила эволюцию костюма через эпохи. Конечно, шла речь не только об одежде, но и об архитектуре, живописи и других видах искусств.
— На каких кафедрах учились ваши студенты?
— Я стала преподавать на кафедре Гамалея и еще у будущих архитекторов. Конечно, понимания, зачем я пришла преподавать историю костюма у архитекторов, не было. Через рисование, копии изображений из книг моей личной библиотеки (приносила их пачками на занятия), я рассказывала об истории костюма студентам. Потом я просила подготовить эскизы костюмов, в которых творческие идеи начинающих архитекторов нашли бы преломление через историю эпох в искусстве. И вот тогда они почувствовали интерес.
Позже я стала трудиться на моей любимой кафедре дизайна, которую возглавил Юрий Михайлович Косов. Здесь я могла выплеснуть всю свою накопленную творческую энергию, то, что до этого сделать до конца мне не удавалось. Кафедра заменила мне Дом моделей, стала моей второй семьёй. Я очень благодарна своим коллегам за поддержку и мастерство — Размахниной Вере Викторовне и Хлобыстовой Ольге Викторовне. Конечно, воспоминания есть воспоминания, но это было спасение!
Сейчас родилась новая кафедра – Дизайна костюма и индустрии моды во главе с Долматовой Евгенией Петровной и группой талантливых преподавателей. Хочется пожелать творческого роста, и чтобы студенты с успехом раскрывали свои таланты. За ними будущее нашей профессии.
— У вас самой должен быть большой багаж знаний на эту тему.
— Конечно, когда я что-то забывала, мне приходилось повторять. В своё время, кстати, я училась у известной Захаржевской Раисы Владимировны, которая писала книги по истории костюма. Вечная ей память! Это был удивительный преподаватель. Она все время говорила: «Вы меня разбудите ночью – я вам точно скажу точную дату создания любого костюма в истории и опишу все детали».
Александр Михайлович Дубинчик – легендарный педагог и живописец — у нас вел рисунок и графику. Зачёт он принимал в килограммах буквально. У него были весы и килограммовая гиря. Если набросков хватало по весу на кило – зачёт сдан. Вот почему я рисую быстро, чтобы нарисовать такое количество, мы вынуждены были качественно работать. Позже этот навык пригодился мне и в Доме моделей, когда в авральном режиме нужно было оперативно подготовить эскизы для коллекции.
— Какие отношения у вас были со студентами?
— Хоть я их и ругала, но они на меня не обижались. Я очень любила их и люблю, потому что они очень талантливые и все очень разные. Я ничего им не диктовала и не навязывала. Были и смешные случаи, ребята попадались с юмором, я тоже могла рассмеяться вместе с ними.
– Кто-то из ваших ребят дальше продолжил тему дизайна именно в одежде?
– Получилось очень интересно. Ребята, которые очень много работали со мной, почему-то пошли в графику, потому что я-то вообще график по своей натуре.
– А как определить человека-графика? Потому что нравится в такой технике работать?
– Это видно потому, как он делает эскизы. Вначале у меня были группы всех специализаций, а уже позже был отбор. Например, у меня есть один эскиз эпохи романтизма Антона Сакары, очень талантливого парня. Сейчас он работает в дизайнерской группе Владимира Путина. И когда было двадцатилетие со дня выпуска из нашего университета, он приезжал из Москвы. Денис Ведренцев – трудится в Санкт-Петербурге в Доме мод Татьяны Парфеновой. Он у нее работает достаточно давно после победы в конкурсе «Русский силуэт».
– Следите ли вы сейчас за современными мировыми тенденциями в моде, смотрите показы?
– Конечно. Есть коллекции вычурные, которые демонстрируют что-то новое, символичное, но это все уйдет. Мастерство костюма не должно пропасть. Да, оно меняется. Креатив должен быть, но он должен быть красивым, там должна быть культура. Можно на классических формах, костюмах давать какие-то интересные варианты тех же авангардистов, чтобы это можно было надеть, и чтобы люди радовались. А вот есть такие коллекции, которые одеть-то нельзя.
– А как же от кутюр?
– Самое главное – отличить, где от кутюр, а где одно название…
–Как в одежде, где конструкции все уже оформились за много веков, можно создать еще что-то новое?
– Я очень люблю конструкцию. Из классической основы можно сделать все, что угодно. Есть такое понятие – конструктивное моделирование. Я очень любила этим заниматься. И рукав может спуститься, быть шире, выточка может уйти в плечо, все что угодно! Да, это все делается на базе основ, канонов, но самое главное то, что изделие должно быть сбалансировано, оно должно сидеть.
– Сейчас закончился очередной, набирающий обороты конкурс «Сибирский кутюрье».
– Да, организатором выступает мой ученик – Виктор Феоктистов.
– Наверняка, вы подмечаете талантливых ребят. Какая коллекция произвела на вас наибольшее впечатление? Или, может быть, что-то было настолько необычно – то, что вы еще не встречали.
– Вы знаете, очень-очень сложно говорить! Все понравились, но они же все разные. Очень интересная была коллекция из Омска – называлось что-то про папоротник, посвящение празднику Ивана Купала. Но я, конечно, не могла не поворчать — когда они пошли в стеганых штанах, я своей соседке говорю: «Лето, а причём тут стеганые штаны?». Но это образ.
– У нас сибирское малоснежное лето, как говорят.
– Она у меня записана на видео. Очень интересная работа. Конечно, я очень люблю нашу Софию Микулину, которая показала грамотную коллекцию, посвященную Чарли Чаплину и его дочери.
– Любопытная идея.
– Я считаю, что у этой студентки есть будущее.
– Какие ваши личные творческие планы?
– Как вам сказать… Во-первых, уже возраст настаивает на своём. Сейчас думаю – только бы у меня, как говорится, было все в порядке с мышлением, чтобы была память, чтобы она никуда не исчезала, и чтобы была возможность передавать свои знания. Конечно, я каждый раз мечтаю, что скоро у меня появится свободное время – и буду опять рисовать. Не один раз за время преподавания моим студентам, показывая (иногда я все же показываю!), как строить линию, говорю: «Господи! Как я люблю рисовать». Но, к сожалению, не всё в этой жизни получается.
– Есть у вас пожелания молодым и начинающим?
– Работать надо! Сначала любить своё дело, а потом вкалывать. Нужно изучать историю, чтобы культура была внутри, потому что без культуры шедевры не сделаешь. Надо многое знать, выбрать свой стиль, поковыряться в каких-то формах, отделках, в каком-то декоре, в цветовых гаммах – свой путь надо определить. Это очень важно! Конечно, впереди будет очень-очень много всяких препятствий, разговоров нехороших и всяких суждений. Я пережила все это и очень спокойно реагировала. Конечно, вначале зло брало, а потом махала рукой: «Ну и ладно». У каждого свое мнение.
— Наталия Владимировна, я благодарю за беседу. Желаю всё же найти время на рисунок, уверена, в вас ещё много творческой энергии, чтобы осуществить задуманное.
