Главный режиссер НОВАТа Вячеслав Стародубцев хорошо известен нашим читателям. Сегодня Вячеслав завершает подготовку своего премьерного спектакля «Золушка» который он ставит на обновленной сцене театра МХАТ им. Максима Горького. Предлагаем интервью с режиссером.
— Вы любите сказки?
— У меня в детстве были две любимые книжки – сказки Пушкина и сказки Андерсена. Я даже написал сказочную пьесу «Принц-соловей» по Андерсену, она идет в Приморском академическом театре драмы им. Горького. Соловей – заколдованный Принц, и в него влюбляется дочка Короля.
Мне нравятся добрые сказки. Не страшные сказки братьев Гримм или Тима Бертона. Хорошо, что старинные западные сказки доходят до наших детей в переложении русских писателей – Шварца, Заходера, Маршака. В этих произведениях есть христианский стержень, традиция.
— Как изменить сознание современных детишек, «просвещенных» интернетом?
— Изменить нельзя, а вот заинтересовать и помочь измениться самим – это и есть главная задача на сегодня. Они все в гаджетах, сегодня любое видео доступно к просмотру. У них не отнимешь телефон. Но я считаю, что именно сказка может привить детям любовь к традиции, христианские основы. Ребенок не воспринимает зло как зло, зато добро он воспринимает как добро! Вот добро и нужно показывать!
— Каков ваш опыт режиссера-сказочника?
— Я сейчас считаюсь чуть ли не главным специалистом в российской опере по детскому репертуару. А всю эту сказочность я начал создавать в Новосибирске. Моя принципиальная позиция – воспитание и образование будущего зрителя. Детский репертуар должен быть частью культурной политики государства, это наше культурное будущее.
— Какими проектами особенно гордитесь?
— Прежде всего, эксклюзивными проектами, которые ставил специально для НОВАТа. За три сезона – 15 детских премьер, 4 из которых мировые. Вместе с сибирским композитором Александром Абраменко мы сделали «Сказку про Козлика» в лучших традициях русского скоморошества, площадного театра, костюмы персонажей выполнены в эстетике дымковский игрушки. Потом совместно с фондом Астрид Линдгрен и с петербургским композитором Антоном Гладких – оперу «Малыш и Карлсон». Сегодня НОВАТ – единственный театр, для которого современные композиторы пишут детский оперный репертуар: не эстрадный, не мюзикловый, а именно оперный. Наши ведущие солисты счастливы «впадать в детство»: сначала поют партии Аиды и Амнерис, а потом Мышки и Лягушки – и делают это с одинаковым самоотдачей. Они борются за право выступать в детском репертуаре! Получаются яркие, красочные спектакли, они пользуются бешеной популярностью даже у взрослых. На сегодняшний день Новосибирск имеет самый большой в России детский репертуар, особенно в процентном соотношение взрослых и детских оперных спектаклей.
— В Москве «Золушка» – один из лидеров среди театральных постановок. Почему вы обратились именно к этой сказке?
— Но, тем не менее, ни одной внятной классической постановки. «Золушка» – это мечта. Когда человек сильно верит в свою мечту и делает все для этого, Господь ему посылает решение. К тому же, это «Золушка» Евгения Шварца – мы выросли на ней!
— Трудно будет конкурировать со знаменитым фильмом 1947 года по сценарию Шварца, с Яниной Жеймо в главной роли?
— Это будет, с одной стороны, абсолютно хитовый, а с другой – абсолютно непривычный Шварц! Во-первых, в основе спектакля – первоначальный текст пьесы, а не киносценарий. Пьеса, безусловно, продолжит мхатовскую традицию обращения к талантливому литературному источнику. И здесь образ Золушки совершенно иной! Если в начале она абсолютная пацанка, дочь лесника, дерзкая, даже резкая, то в конце ее преображает любовь и мечта, она влюбляется и становится нежной и любящей.
Для маленького зрителя очень важен этот контраст, эта амплитуда. Золушка не бестелесна, она сама принимает решение ехать на бал – Шварц оказался в центре современного, я бы сказал, европейского, феминистического тренда.
В то же время здесь есть сильный христианский аспект – терпение. Золушка терпит наставления Мачехи и не завидует сестрам, потому что знает, что у нее – своя судьба. И она всеми силами пытается воплотить свою мечту в жизнь!
— «Христианский феминизм» – это когда миром правят золушки, феи и мачехи, оставаясь при этом женщинами, а не …
— Именно! Мне хочется сделать сказочную, красивую и глубокую историю Золушки, которая своей верой и любовью меняет пространство и людей. Без искажений и перверсий. По эстетике, по истории, по сюжету я делаю абсолютно классическую сказку, где женские роли играют женщины, мужские – мужчины, где дети увидят абсолютно традиционное понимание образов Добра и Зла. И это будет единственная классическая «Золушка» в Москве, а может и в России. По-моему, это и есть актуальный театр, каким всегда стремился быть МХАТ.
— А что происходит с Мачехой, которую в фильме играет гениальная Фаина Раневская?
— Если помните, в фильме Мачеха ненавидит Лесничего. Для меня это всегда было странно: а зачем она тогда выходила за него замуж? А наша Мачеха, которую играют потрясающие Ольга Хохлова и Ольга Дубовицкая, несмотря на весь напор и форсаж, любит своего Лесничего. У них нежные отношения. Он ей кофе подает, заботится… Весь ее кураж – из-за того, что она хочет для своих дочек счастья и благополучия и пытается их выгодно пристроить. Я постарался максимально сделать ее искренней и любящей. Просто все мы люди разные и все мы видим мир и любим по-разному.
Помните первую реплику Мачехи, обращенную к Золушке? «Золушка! Я забочусь о тебе гораздо больше, чем о родных своих дочерях. Им я не делаю ни одного замечания целыми месяцами, тогда как тебя, моя крошечка, я воспитываю с утра до вечера». Мы же знаем, что самое ужасное – это равнодушие. А те люди, которые делают замечания – они не равнодушны! И в этом участии, неравнодушии – и есть любовь! Во всей пьесе линию любви я сделал максимально взаимной и яркой.
— По жанру фильм – музыкальная драма. А «Золушка»?
— Это лучшая форма и для спектакля. Не мюзикл, а именно музыкально-драматический спектакль! Сила жанра – в драматическом проживании своих ролей поющими актерами. Это – в русле мхатовской традиции, это то, что понятно всем, это, если хотите, «зов крови».
— Как вам работалось с артистами МХАТа?
— Они фантастические! Я просто влюбился в труппу, нашел место для каждого поколения артистов. Они владеют исчезающими актерскими техниками и приемами, которые последнее время вытесняет киношное существование и микрофонное звучание. Обычно детские спектакли уходят в излишний гротеск, а мне было важно выстроить спектакль на фундаменте взрослого психологического театра, с мощным проживанием роли. Потому что, как говорил Станиславский, для детей нужно делать так же, как для взрослых, только лучше. И в этом – секрет нашей «Золушки».
— Песни будут звучать вживую?
— Исключительно. Разве что в каких-то моментах придется использовать спецэффекты. Например, Фея у нас является из Космоса, и весь ее образ выстроен на голосовой обработке, которая добавляет волшебности, сказочности.
— Исполнительница роли Мачехи Ольга Хохлова назвала «Золушку» психологическим балетом…
— Конечно! Оля гениально сказала. Это все – Станиславский и метод физических действий, Михаил Чехов и психологический жест, Мейерхольд и биомеханика, Таиров, Завадский, Виктюк и, безусловно, Доронина, а в общем – поэтический театр. Эти люди занимались всю жизнь поэтическим театром и высоким штилем. И если отбросить ложную скромность, то я считаю себя одним из немногих режиссеров, пытающимся сохранить этот стиль. Для меня самая большая актуальность – это актуальность поэтического театра, которая в последние десятилетия целенаправленно и планомерно уничтожалась, вытеснялась социально-бытовой, псевдолиберальной тенденцией, превратившей классическую великую форму русского репертуарного театра в перформанс и капустник.
— А какие работы Татьяны Васильевны Дорониной в этой связи вам особенно ценны?
— Все ее фильмы прекрасны. «Еще раз про любовь», «Старшая сестра», «Три тополя на Плющихе», «Мачеха»… Манера речи Татьяны Васильевны – это высшая форма поэтического существования. Не зря современные актрисы пытаются это копировать.
— Вы взяли в спектакль музыку Антонио Спадавеккиа, написанную к фильму. Не было желания написать новую?
— Было желание, признаться, но себе сразу «дал по рукам». Музыка Спадавеккиа – драматическая, по семантическим основам она очень подходит именно пьесе «Золушка». Драматическое пение – это действенное пение.
В спектакле также будет много отсылок к классической музыке, к Чайковскому, Прокофьеву, у которого, кстати, учился Спадавеккиа. Но стержнем всего действа будет… Гершвин.
— Почему именно Гершвин?
— Потому что масштаб и высота его музыкальной фактуры сродни мечте. Гершвин – это 30-е годы, «золотой век Голливуда», когда планка мечты, American dream, была высочайшей. В одной из песенок Спадавеккиа, я даже изменил одно слово: в фильме Золушка поет «не расстанусь я с тобою», а в спектакле она будет петь «не расстанусь я с мечтою». И Добрый жук будет аккомпанировать Золушке на саксофоне!
— Станет ли «Золушка» ХХI века подражанием Голливуду 30-х?
Хороший вопрос! С одной стороны, мы все знаем, кому подражала Любовь Орлова. В России интерес к эстетике Голливуда резко возрос после войны, когда потребность в сказке была невероятной. Именно тогда, на контрасте с реальностью, люди сочиняли музыку, пьесы, драматургию максимально о мечте. Так в 1947 году, в год рождения моей мамы, которой я и посвящаю этот спектакль, и появилась «Золушка» с Жеймо и Раневской.
С другой стороны, Россия – страна водевиля, это великая традиция, где, кроме музыки и пения, присутствует неистребимое чувство юмора. Юмор – обратная сторона русского пафоса, который я тоже очень люблю. Вообще в русской традиции – и в театральной, и в хореографической, и в сценографической – всегда присутствует самоирония. В нашей Золушке весь юмор заложен в костюмном решении.
— И какой персонаж «Золушки» будет самым забавным?
— Убегающее время – что-то вроде бешеного будильника. Оно все время убегает от Короля, который переводит часы, чтобы подольше насладиться сказкой, постоянно подталкивает принца к Золушке. На самом деле, Убегающее время – это нечто неуловимое, как ускользающая красота, ускользающая мечта. Время бежит и не дает насладиться в полной мере моментом счастья. Я специально придумал этого персонажа, чтобы мы могли научиться быть счастливыми, радостными и благодарными здесь и сейчас, ведь жизнь – это миг между прошлым и будущим.
— А как вы собираетесь поместить в сказку между прошлым и будущим современного ребенка с цифровыми гаджетами в руках?
— Безусловно, наш спектакль это современное восприятие сказки. Ребят ждет много сюрпризов и сценических эффектов, которые мы придумали с потрясающим художником-сценографом Вячеславом Окуневым, одним из лучших театральных художников. Мы сочетаем классическую драматургию с новейшими технологиями. Более того, я хочу, чтобы «Золушка» стала интересна не только девчонкам, но и мальчишкам. Поэтому Золушка отправится на бал в крутой карете в стиле стимпанк, а Фея прилетит из открытого космоса и ни разу не коснется земли! У нас будет невероятный зеркальный пол сцены, в котором будет отражаться и умножаться тысяча свечей! Будут мультимедиа, которые не разрушают театральное действие, а тонко и интеллигентно его поддержат. Я вас уверяю, дети забудут про гаджеты.
— Что скажете о костюмах? Это ведь не скафандры?
— О, нет. Это будут великолепные, сложнейшие, многофактурные костюмы Виктории Севрюковой. Эта наша первая с ней работа и я бесконечно счастлив, такое чувство, будто мы знаем друг друга тысячу лет и мыслим в одном ключе. Я бы назвал стиль наших костюмов «фантастическим историзмом». Словом, наша «Золушка» будет абсолютно классической по структуре и инновационной по сценическому воплощению.
Материал подготовлен пресс-службой МХАТ имени М.Горького
