Материал: Анны Гордеевой-«Музыкальная жизнь». Фото в теле материала:Чарльза Томпсона
Ивану Васильеву (ИВ) – 29 лет. В его биографии – триумф на Московском конкурсе в 2005 году, служба в Большом театре и переход в театр Михайловский в поисках большей свободы. Танцовщик летает по миру, периодически приземляясь в Петербурге и Новосибирске, всюду собирает полные залы восторженных почитателей его таланта. В последние три года артист пробует себя и в качестве хореографа, а теперь основал собственную балетную компанию. Анне Гордеевой (АГ) он рассказал о создании авторского театра и о московской премьере спектакля «Любовь есть везде».
АГ У вас теперь собственная компания «В.И.В.А.Т.» («Васильев Иван Владимирович. Авторский театр»). Какая была необходимость в ее создании?
ИВ Творческая необходимость. Хочется что-то делать самому, чтобы ни от кого не зависеть. Это первый шаг к автономной компании. Сейчас мы сотрудничаем с артистами, которые служат в других театрах, работают только как приглашенные. Мы их приглашаем на проект. В дальнейшем, если все сложится удачно, мы планируем собрать собственный штат, будем сотрудничать с разными хореографами – как известными, так и начинающими. Авторский театр – не значит, что только я буду «мучить» артистов и зрителей своими творениями.
АГ Как вы пришли к сочинению танцев? Вы хотели танцевать что-то, что вам не предлагали?
ИВ Я анализирую сейчас свое прошлое и прихожу к выводу, что желание ставить возникло чуть ли не раньше, чем танцевать, а танцую я с четырех лет. На меня ведь и в классическом репертуаре часто ругаются, что я вношу в партии что-то свое. Но меня это всегда будоражило.
АГ Одно из важнейших свойств хореографа, вырастающего из танцовщика, – умение ставить танцы, предназначенные не для себя, а на другую пластику, другую фактуру. У вас это периодически получается. А когда вы придумываете балет, вы видите себя в нем или нет?
ИВ В некоторых балетах я придумывал главных персонажей с расчетом «на себя» (например, «Морфий»). А в других балетах я не вижу себя исполнителем и очень хочу, чтобы кто-то другой поскорее начал танцевать мои партии. К счастью, в Михайловском театре уже есть артисты, которым это с успехом удается. Будем стараться готовить несколько составов.
АГ Как вы выбираете людей для этой своей маленькой и пока контрактной труппы?
ИВ Мне нужны люди, которые горят и испытывают творческий голод. У нас очень открытая, честная атмосфера, что, на мой взгляд, очень важно в театре. Не бывает такого, чтобы артист задал хореографу вопрос, а он отошел в сторону и не сказал ни «да», ни «нет», и артист остался без ответа, не поняв до конца, зачем и почему ему надо работать. Это как движение на дороге – можно встретить водителя, который не знает маршрута. Он просто стоит и не понимает, в какую сторону ему нужно вырулить. Он может встать поперек ряда. Вот то же самое и с артистами. Если танцовщик не знает, что делает, – он хуже плохого танцовщика. Надо общаться со всеми без утайки. У нас есть идея. Мы должны ее неким образом воплотить. Интересно? Да. Работаем? Конечно! Все.
АГ Вы довольно часто используете в своих спектаклях очень известную музыку. На вас не давит «груз истории», предыдущие великие хореографы, которые уже использовали ее?
ИВ Я никогда не задумываюсь о том, что именно делали предыдущие авторы. Возникает некая идея, к ней начинаешь подбирать звучание, перебираешь пьесы, треки, и вдруг какая-то композиция полностью совпадает с твоими эмоциями. Так произошло со Стравинским – я уже два балета поставил на его музыку. Конечно, он очень сложен, куда легче было бы связаться с Минкусом! Но мои балеты пока не ложатся на Минкуса.
АГ Спектакль «Любовь есть везде», который вы показали в Москве, был придуман таким же образом?
ИВ Он мне приснился! Во сне я ставил его в Ла Скала, и все артисты стояли на сцене и говорили мне эту фразу по-русски: «Любовь есть везде». Я проснулся с этой идеей. И тогда же первый раз обратился к Стравинскому. Главного персонажа зовут Игорь, героиню – Екатерина (как одну из жен Стравинского), другие герои получили имена его детей. И этот спектакль – некий «сумасшедший дом в сумасшедшем доме». А речь на самом деле – о нашей жизни. У всех – свой маленький сумасшедший домик, из которого не хочется выходить в еще более сумасшедший мир. Это наш маленький мир, и любовь в нем может быть везде.
АГ Для вас принципиальна классическая лексика?
ИВ Я пробовал танцевать разную хореографию. Порой доходило до экспериментальных вещей, но я причисляю себя к приверженцам истории в танце. Это может быть конкретный сюжет, философская идея, заложенная в спектакле. То есть я не сторонник балетов, где лижут йогурт с пола, едят на сцене лимоны, бананы, капусту – что угодно. Я этого не понимаю. Для этого существуют экспериментальные проекты, театры. Там перформансом называется трехчасовое выкручивание лампочки, и зрителям будет интересно искать в этом глубочайший смысл. Но если это выпускается как балетный спектакль, у меня появляется много вопросов. Я не понимаю, зачем это нужно? Мы девять лет учились классическому танцу, чтобы слизывать йогурт с пола? Это может делать официант из кафе «Krispy Kreme», где подают пончики. Он может прийти и вылизать крем лучше, чем профессиональный артист балета! Зачем мы учимся столько лет и тратим на это свои силы, здоровье, чтобы потом делать то, что, в принципе, может делать любой?
АГ Ваша жена – солистка Большого театра Мария Виноградова. В работе вы равны, или она вам подчиняется как руководителю труппы?
ИВ Руководителю труппы подчиняются все, причем с удовольствием. Я не заставляю, не ору, хотя иногда хочется. Нет, у нас все иначе. Все очень внимательны. И Маша тоже внимательна. Но ей, конечно, тяжелее вдвойне, чем всем остальным. Когда ко мне приходят некие идеи, я бужу Машу посреди ночи, пытаюсь делиться с ней, а в пять утра ей точно не до балета. Моему ассистенту Денису Савину тоже непросто – я звоню ему в три часа ночи. Кто ближе, тем и достается больше всех.
АГ У вас совершенно безумный график выступлений, с нескончаемыми перелетами. Как вы с этим справляетесь?
ИВ Мне мало 24 часов в сутках, мало семи дней в неделе, мало 30–31 дня в месяце. Потому что хочется танцевать, ставить спектакли, пробовать новое и непонятное – написать картину, сочинить стихотворение. Поэтому, если ты хочешь все успеть, – надо делать все быстро. Самое ужасное воспоминание о том времени, когда я работал в Большом театре – это репетиции. Бывало так, что приходишь в театр, репетиция идет три часа с перерывом. За это время ставится полторы минуты хореографии. Хореограф долго думает, артисты где-то в своем мире обитают, все разболтаны. И сам я таким был! А сейчас понимаешь, что за три часа можно много успеть. Вот есть у нас 30 минут, и мы должны максимально эффективно использовать их для работы. То есть артисты должны быть собранными, хореограф должен принести готовый материал – и в этом случае мы сэкономим друг другу время и нервы.
АГ Денис Савин на сегодняшний день – самый точный исполнитель вашей хореографии (если не считать вас). А какие его обязанности как ассистента?
ИВ Он должен запоминать сочиненный мной текст. Начнем с того, что Савин просто гениален. Он не просто ловит придуманное мной движение – он ловит мысль, цель, понимает, что мною движет, когда я что-то делаю. И он может донести это до артистов, объяснить, с какой энергией, мыслью, душевным порывом это все происходит. Не просто два tendu, три tendu, материал, схема. А откуда это вырастает. У нас несколько раз было такое: мы приходим вдвоем на репетицию, нам надо поставить с ним дуэт. Я начинаю двигаться, а Савин, глядя на меня, словно продлевает меня, то есть идет за мной, понимая любой жест. Он понимает мое движение в следующую секунду, он это чувствует. Может быть, потому что мы знакомы уже столько лет. Он очень интересный человек, много читает. С ним всегда можно о чем-то поговорить, обсудить людей, вести себя как нормальные мужики – посплетничать.
АГ Интересно ли вам быть в курсе дел других театров?
ИВ Конечно. Слежу за новыми постановками, артистами, которые пробуют себя как хореографы, как актеры. Вот Юрий Смекалов ставил в «Приюте комедианта» «Солярис» – очень сложная тема. Интересно следить за людьми, которые делают что-то значимое. А что касается театральных интриг, то я давно для себя понял, что это все как некий искаженный мир. Порой тебе самому расскажут что-то про тебя любимого такое, от чего думаешь: «Ничего себе! Это обо мне?» Это как сериалы, которые мы смотрим: забавно, интересно, но неправда.
АГ Есть какие-то вещи, которые вам хотелось станцевать, но вы этого еще не сделали?
ИВ «Легенду о любви» Юрия Николаевича Григоровича. У меня несколько раз появлялся в планах этот спектакль, но постоянно что-то препятствовало постановке. Все остальное я в принципе уже перетанцевал. Может, назову еще «Майерлинг». Был период, когда я очень хотел станцевать и «Манон», и «Майерлинг», а потом остыл к этим балетам. Кто знает, может я еще недостаточно взрослый.
АГ Интересуют ли вас хореографы прошлого?
ИВ Конечно. 7 октября будет Kremlin Gala. Фонд Бежара разрешил мне подготовить «Влюбленного солдата» (Хорхе Донн его танцевал). Я никогда не работал с хореографией Бежара, поэтому будет очень интересно поехать в Швейцарию, порепетировать с Балетом Бежара недельку.
АГ До какого года расписан ваш график?
ИВ Я всегда стараюсь охватить максимум сезон. Но даже этого в точности не получается: возникают какие-то спонтанные события, от которых не можешь, да и не очень хочешь отказываться. Так что надолго планировать невозможно. Ты же никогда не знаешь, чем закончится сегодняшний день.
