Мы специально не подгадывали, но, наверное, это какой-то знак свыше: «Князь Игорь» 29 ноября достаточно неожиданно появился у нас в афише. Изначально был на эту дату был заявлен другой спектакль, но мы решили исполнить «Князя Игоря». И получилось очень символично – а для меня особенно – что показ спектакля практически совпадает с датой юбилея Бородина.
Почему для меня это особенно символично? Мой дед был дирижером Кировского театра (ныне – Мариинский театр), и так получилось, что именно на эту оперу я несколько раз попадал в раннем детстве, я смотрел ее раза три точно. Потом заслушивался пластинками: у меня была знаменитая запись Большого театра. И эта опера произвела на меня неизгладимое впечатление, хотя я на тот момент вообще не предполагал, что буду дирижером. Так скажем: у меня есть «Богема», которая стала для меня отправной точкой в профессии дирижера, но и по поводу «Князя Игоря» возникала мысль, что, если бы я был дирижером, я хотел бы продирижировать эту оперу. Долгое время я о ней так думал. А потом получилось вообще интересно: я продирижировал уже огромный репертуар, но эта опера не приходила ко мне в руки по разным причинам: что-то случалось или параллельно у меня был какой-то другой проект. Впервые все сложилось уже в 2016 году в Гамбурге, на постановке сэра Дэвида Паунтни. Кстати, это, наверное, был первый случай, когда я резко вмешался в постановку. Я вводился в эту постановку «Князя Игоря» спустя четыре года после премьеры, и мне пришлось жестко вмешаться и кое-что поменять, потому что я был кардинально не согласен. В общем, именно в Гамбурге, в Штаатсопере, я первый раз продирижировал «Князя Игоря». Уже потом, чуть попозже, я продирижировал ее и в России. И наконец я продирижировал ее и в Новосибирске.
Это произведение очень сложное по форме, сложное по голосам, сложное по балансу, сложное по хорам. Но это топ русской музыки, который надо знать, которым надо владеть. Притом что я эту оперу не дирижировал, я ее, безусловно, очень хорошо знал музыкально. И когда в первый раз столкнулся в работе с этим материалом, я был в нем уже как рыба в воде. Потому что была подготовлен к этой опере: сначала долгое время изучал клавир, потом партитуру. И в принципе я знал и партитуру, может быть, даже больше на слух, чем зрительно. Когда знаешь, это уже исправляется достаточно быстро, а потом находишь какие-то новые интересные для себя моменты. Однако здесь есть и опасность, что ты на слух воспринимаешь чужую интерпретацию, а тебе нужно как-то проектировать на себя. Но у меня такой проблемы нет, поскольку я перестаю слушать какие-либо записи месяца за три до выступления. Так что в процессе репетиций у меня появляется свой собственный взгляд.
Про эту оперу уже много сказано. Это, действительно, уникальное произведение. Если бы не было «Богатырской симфонии», то можно было бы даже заподозрить что здесь что-то нечисто: раз – и от композитора неожиданно появляется шедевр! Конечно, здесь до сих пор историки-музыковеды, а также режиссеры и дирижеры спорят, какой акт должен идти после какого, какая сцена должна идти после какой. То есть здесь тоже есть почва для фантазий.
Нельзя не сказать, что здесь невероятно мощная разнообразная увертюра – масштабная, развернутая, как отдельное симфоническое произведение, в которое вставлены все основные темы. И тема князя Игоря, и темы его отношений, и, как у нас в музыкальной школе говорили, тема любви, но я бы сказал – очень трепетная тема отношения князя, человека сурового, к своей супруге. Надо же понимать, какие времена тогда были, но тема нежности, трепетного отношения к Ярославне тоже присутствует. Опять же насколько разнообразны здесь хоровые сцены: даже в одной сцене выделяются разные группы, характеры. И это все очень интересно. Практически виртуозное владение хором как инструментом оперы здесь продемонстрировал Бородин.
Мы пригласили на партию Кончака Михаила Петренко. Так получилось, что я пришел в оркестр Мариинского театра молодым скрипачом, он чуть раньше меня пришел молодым певцом. Не скажу, что мы сразу близко начали общаться, но я имел возможность наблюдать его развитие, как он получал первые совершенно небольшие партии и постепенно выходил на большие работы. Есть такое слово сейчас, которое употребляется в самых разных областях, – “скиллы”. Вот у него очень много разнообразных скиллов. Вокал, актерское мастерство, умение вести себя с людьми, умение вести себя с режиссерами, знание языков, игра, энергия на сцене, понимание того, что надо публике, природный голос, умение впитывать все лучшее от своих коллег – вот это все у него есть, это все у него в избытке. Совокупность всех этих всех качеств и опыт дали нам такого профессионала. Он еще молодой, а для баса так вообще, можно сказать, юный, но у него за плечами внушительная карьера: самые лучшие театры, самые лучшие площадки, великие роли, великие режиссеры, великие дирижеры, великие певцы. Он видел весь мир, и публика всего мира рукоплескала ему. Для меня особенно ценно, что мы общаемся почти двадцать пять лет и этот путь был на моих глазах. У Михаила были удачи, были сложности, но он всегда находил выход, добивался и добивается высоких достижений. Он может служить примером для молодых, хотя и сам еще достаточно молодой. Новосибирская публика, я думаю, оценит не только его голос, но и мощнейшую энергетику, которая его особенно отличает.
У нас в труппе есть свой замечательный Галицкий – Андрей Триллер, но ему мы сейчас дадим передохнуть и предоставим шанс нашему гостю Андрею Валентию показать себя на сибирской сцене. Он исполняет чрезвычайно сложную роль Галицкого. Это должен быть одновременно яркий, мощный, сильный, комический, брутальный и в то же время просто настоящий русский бас. Если Кончак в плане подачи образа достаточно однороден, то роль Галицкого – огромное поле для игры, огромное поле для использования голоса как инструмента в этой игре. Надо превращаться в такого зверя – ласкового, но готового выпустить свирепые когти. В истории России такие персонажи тоже водились. Как правило, все говорят про партии Кончака, Князя Игоря, а про партию Галицкого мало кто знает, потому что она невероятно сложна. А по факту, это третий низкий мужской голос: есть Князь Игорь, есть Кончак и есть Князь Галицкий. И, опять же, в чем сложность: чтобы получился хороший состав, надо собрать три низких голоса и нужно, чтобы они одновременно и подходили друг другу, и не подходили. Это тоже довольно сложно.
