Казалось бы, после выхода «Брисбена» (2019) больше нечего бояться – хуже уже не станет… Но, спустя два года, дожимая остатки своей небогатой биографии, Евгений Водолазкин выпустил сборник биографической прозки «Идти бестрепетно» (2019). «Умная книга», «юмор с хитрым прищуром», «автор мастерски обращает слово в бытие» — зазывали читателя в книжный магазин первые отзывы. Но уже в оглавлении читатель убеждается, что книгу «Идти бестрепетно» можно назвать новой лишь с натяжкой – произведения «Дом и остров», «Совсем другое время», «Работа попутчика», а также повесть «Близкие друзья» уже выходили в сборнике «Совсем другое время» (2013). А эссе «Памяти печатной машинки», «Моя футбольная биография» доступны в сети. Тем самым, из 290 страниц книги как минимум 80 уже публиковались. Но, быть может, остальные 220 искупят эти недостатки? Итак, «умная книга». Сразу хочется сказать, что ум и проза Евгения Водолазкина – вещи разного порядка. Как и все гениальное проза петербуржца слегка глуповата, и чтобы в этом убедиться, достаточно открыть практически любую книгу модного писателя. Читаем во вступительном эссе нового сборника: «Детский сад… Названием учреждения мы обязаны немецкому педагогу Фридриху Вильгельму Августу Фрёбелю, но первый детский сад задолго до него организовал Роберт Оуэн. Это был тот Роберт Оуэн, которого старшее поколение помнит по принудительному изучению научного коммунизма». Обычно среди гуманитариев принято жаловаться на принудительное изучение естественных наук, но в наш просвещённый век это банально и не модно. Рупор музыки сфер Евгений Германович нацелен на коммерчески правильные мишени: «Даже те, кто справедливо называл коммунизм антинаучным, знали, что именно у Оуэна Маркс позаимствовал какие-то глупости, которые легли в основу коммунистической теории. Так что, подобно другому неисправимому мечтателю, основатель детского сада может быть определен как тот самый Оуэн». Войдя во вкус, писатель «разъяренным ферзем» сносит шаткие положения марксизма: «Мне могут возразить, что есть задачи, которые только коллективом и решаются – ну, скажем, создание большой снежной бабы. Здесь я, пожалуй, соглашусь. Да, большой снежной бабы в одиночку не слепишь. Но, может, и не нужна она такая? Мне кажется, я уже в детстве понимал, что для представительниц прекрасного пола размер – не главное». Как «представительницы прекрасного пола» связаны с масштабными задачами? Ответ – снежными бабами. Вот так изящно (а главное – остроумно) автор решает судьбу коллективизма. Только мысль, что человек может достичь чего-то серьёзного «путём персональных усилий», гораздо утопичнее идей Маркса и даже Оуэна. Даже для того, чтобы автор смог напечатать эти пустые строки на современном компактном мониторе, понадобилось несколько десятилетий коллективного труда, направленного на создание вычислительных машин, компьютера, операционной системы и, наконец, текстового редактора. Но, по мнению автора, подобные «большие снежные бабы» обществу не нужны. Отдельно поговорим о «юморе с хитрым прищуром». «Я пошёл в туалет по указателю. Перед ним сидела на стуле красивая смотрительница (В Париже их называют «Мадам Пи-пи») и я отчего-то сразу понял, что она – наша. <…>. Пользуясь неожиданной встречей, рассказала, как много народу мочится мимо унитаза – с виду приличные люди, а на самом деле…. — Примите работу, — пошутил я». Прекрасная тема для светского разговора, не так ли? И это не единственный пример юмора с хитрым прищуром. В эссе «Моя футбольная биография» автор не без хвастовства рассказывает о своём таланте футбольного костолома, проявленном в немецком богословском колледже. Атакуя ворота противника, автор перепутал мяч и ногу хрупкой девушки. «Дело кончилось тем, что вся сила, вложенная в удар по мячу, пришлась на ногу Мириам. Результатом оказалась — до сих пор не могу вспоминать это без трепета — ее раздробленная ступня. Скорая помощь, мы, несущие Мириам на носилках, больница». Честно говоря, не понятно, что писателя волнует больше – здоровье Мириам, или сила своего удара? Через неделю история повторяется, но уже с игроком по имени Клаус. Жертв футбольного гения опрометчиво кладут на соседние кровати и к моменту выписки из больницы у Мириам уже заметен живот. Как оказалось, раздробленные стопы и остальные больничные издержки — не помеха для шустрых богословов. В конце этой истории автор с гордостью сообщает, что для поднятия спортивных (и демографических) показателей готов снова выйти на поле и продемонстрировать свои костоломные качества, но уже в РФ. Лучше перекрестимся – футболисты наши итак играют не ахти. Да и побочная способность футбольной игры писателя в данном случае не уместна. Ведь однополые браки в нашей стране запрещены. Все, чем занимается Евгений Водолазкин в «Идти бестрепетно» — притягивает за уши не слишком-то богатые случайности своей жизни к литературно-библейскому контексту, попутно мешая их с трюизмами: «Не верьте тому, кто говорит, что у него нет дня рождения. Он есть у каждого – у принца и нищего, толстого и тонкого, отцов и детей. Это – то, чего у нас не отнять». Впрочем, одно из совпадений заслуживает внимания – одно время писатель жил в доме 11 по улице Жданова – именно по этому адресу проживал главный герой романа Алексея Толстого «Аэлита». Так что вопреки всем отзывам с «музыкой сфер» у петербургского писателя откровенно не выходит. Даже тремоло получается не всегда».
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
