Дмитрий Маслеев: «Я планирую работать и наслаждаться жизнью»

Музыкант довольно часто приезжает в Новосибирск. У Дмитрия много поклонников в нашем городе, знающих его лично, поскольку он какое-то время жил здесь и учился в Новосибирской специальной музыкальной школе (колледже). Пианист имеет внушительный список побед на серьёзных международных конкурсах, в их числе – 1 премия и Золотая медаль, а также специальный приз за исполнение концерта Моцарта на Конкурсе имени Петра Чайковского в 2015 году. Дмитрий Маслеев принимает участие в различных фестивалях, сотрудничает с ведущими дирижёрами по всему миру.

День, в который играл Маслеев, был отмечен не только его концертом. В том же Концертном зале имени А.М. Каца в 15-00 3-ий концерт Рахманинова исполнял другой прекрасный пианист – Герман Уколов. И, что меня очень удивило, Дмитрий присутствовал на выступлении своего коллеги, а после – подошёл и искренне его поздравил. Музыканты редко вообще что-то слушают перед своим сольным концертом по разным причинам – боятся, к примеру, что передастся волнение или просто не хотят «засорять уши» посторонним музыкальным материалом. Но доброжелательный жест Дмитрия сразу расположил к себе. И, как оказалось, в беседе он такой же – простой и жизнелюбивый, немного фаталист (часто он повторял фразу – «значит так и должно было быть»), но с крепким стержнем внутри. Сбить с толку своими каверзными вопросами мне его не удалось.)))

— Дмитрий, вы достаточно частый гость Новосибирска. Как выстроена программа концерта в стенах Концертного зала имени А.М. Каца этой весной?

 — Сольные программы я чаще всего выстраиваю сам. Выбираю по самому простому принципу – то, что мне самому нравится и находит у меня отклик. Если учить то, что изначально не нравится, и ты знаешь, что в процессе репетиций ты будешь раздосадован и нервирован, то ничего хорошего не получится. Что касается нынешнего приезда в Новосибирск, то я буду играть по большей части русскую музыку, которую очень люблю. Это П. И. Чайковский. Фортепианный цикл «Времена года», А. Скрябин. Этюд ор. 2 № 1, А. Хачатурян, Адажио из балета «Спартак» и вторая фортепианная соната Рахманинова. Будет немного и французской музыки, которую я часто добавляю в программу. В этот раз Равель — «В манере Бородина» и Сонатина.

 — Какая максимально длинная программа была у вас за время вашей исполнительской деятельности?

 — На одном из выступлений первое отделение было около 40 минут, а второе равно часу. Так была составлена программа. Я потом её пытался сократить, хотя часовое отделение — это был опус 72 Петра Чайковского. Вообще, я люблю формат, когда концерт состоит из одного отделения. Мне кажется, это самый удобный вариант как для артиста, так и для слушателя.

 — Вы упомянули опус 72 Чайковского. В одном из интервью вы говорили, что хотели бы записать его в студии. Это событие состоялось?

 — Нет ещё, пока не получилось. Он, правда, уже даже немного забыт. Но ничего, вспоминать – это не учить заново. Так что при случае с удовольствием вспомню и запишу.

 — Кто является для вас авторитетным в оценке вашего творчества и имеет ли для вас значение, когда вас кто-то оценивает?

 — Я думаю, что точно для меня это важно. Начну с того, что я сам к себе довольно критично отношусь. И поругать себя люблю. Я всегда очень рад тёплому приёму публики. Если кто-то из друзей или мой педагог сидит в зале, то тогда ответственность нарастает. Сегодня, например, присутствовала на концерте мой новосибирский учитель — Ирина Исаевна Берман. Я её всегда приглашаю несмотря на то, что выпустился из учебных стен в Новосибирске уже довольно давно, примерно, 16 лет назад.

 — Мы все сейчас учимся жить в постоянно меняющейся реальности. На вашем сайте я увидела информацию, что 11 марта вы играли в Париже, как всё прошло?

 — Как вы правильно сказали, уже третий год у нас абсолютная нестабильность с выходами на сцену. И как раз парижский концерт иллюстрирует это, как нельзя лучше. Этот концерт – мой первый сольный в зале Парижской филармонии — должен был состояться в марте 2020 года. Я уже приехал во Францию. Сидел накануне в зале и разыгрывался. Ко мне подошли организаторы и сказали, что, к сожалению, завтрашнего концерта не состоится, потому что ввели ограничения для количества публики, а именно – не более 100 человек. Я даже пошутил, сказав, может, я сыграю несколько раз подряд? На что мне ответили, что в зале более 700 мест, и это, конечно, невозможно осуществить. Концерт перенесли на декабрь, потом на май 2021 – они все не состоялись. И вот запланировали на март 2022 года, который, к счастью, удалось сыграть, что было очень ценно. Был почти полный зал, и меня очень тепло принимали.

 — Остальное в анонсе в основном российские города. Уже что-то скорректировали в расписании выступлений?

 — Что касается общего графика моих выступлений, то количество концертов даже добавилось, например, этой весной в Новосибирске. Несколько дней назад я принял участие впервые в Транссибирском арт-фестивале в Красноярске. Недавно играл в Хабаровске на фестивале Юрия Башмета, чему я был несказанно рад. У меня есть ангажементы и за рубежом, но информацию о них я пока на сайт не выкладывал, честно говоря, потому что мне ещё нужно оформить визовые документы. Из ближайших концертов – я лечу в Корею.

 — Вопрос про конкурс Чайковского. Для меня XV-ый конкурс по своему накалу и схожестью ситуаций напомнил конкурс XI-ый, когда публика и, кстати, жюри, разделилась во мнениях. В 1998 году образовалось два лагеря — поклонники Дениса Мацуева и Фредди Кемпфа, а в 2015-м – вы и Люка Дебарг, который своей несхожестью с профессиональным миром и талантом сразу привлёк всеобщее внимание. Какие были ощущения лично у вас?

 — Я не со стороны в этот раз смотрел на этот конкурс. Я абсолютно не следил за участниками и не знал кто и какие программы исполнял. Я даже телефон положил на полку, чтобы не отслеживать соцсети, что, кстати, советую абсолютно всем конкурсантам. Я ничего не видел, ничего не слышал. После конкурса было общение с финалистами. И здорово, что все, кто вышел в финал оказались такими разными по стилю музыкантами. Этим был и ценен этот пятнадцатый конкурс.

 — Было ли осознание после победы, что вы встали на один уровень с Крайневым, Плетнёвым, тем же Денисом Мацуевым?

 — Наверное, так говорить не совсем корректно. Это чрезвычайно престижный конкурс. Почётно для каждого музыканта сыграть даже на первом туре, прекрасно оказаться в его финале, а уж победить – вообще потрясающе. Музыка — область искусства очень субъективная. Я думаю, что каждому исполнителю в ней найдётся место, поскольку все обладают своим собственным стилем. В этом и есть замечательная составляющая нашего творчества, так как каждый из музыкантов индивидуален и занимает своё особое место. Мне кажется, что я тоже двигаюсь своим путём.

 — Ваш период учёбы условно можно разделить на 3 части: вы родом из Улан-Удэ, начинали там в музыкальной школе, потом приехали в Новосибирск, а позже поступили в Московскую консерваторию. Что каждый из этих этапов дал вам?

 — Я учился в обычной школе в Улан-Удэ, а когда я переехал в Новосибирск, то было здорово окунуться в среду, где все были музыканты. Эта среда и конкурентная тоже, подстёгивающая в учёбе. Я провёл в Новосибирске 4 года. Может, стоило и раньше приехать, но так сложилось. Что касается Московской консерватории, то я просто пошёл ва-банк – рискнул, подал документы. Вступительные экзамены, кстати, были супер-испытанием, которое в последующие годы часто студенты любят вспоминать. Для всех это особый, переломный момент, производящий сильнейшее впечатление.

 — Почему не Новосибирская консерватория?

 — В какой-то мере поездке в столицу поспособствовали и мои родители. Но, если бы я посмотрел на себя со стороны в то время, то, наверное, сам бы себе тогда порекомендовал ехать в Москву.

 — Улан-Удэ вас помнит и любит. Иначе как объяснить, что после конкурса Чайковского вам сразу присвоили звание заслуженного артиста республики Бурятия и вручили госпремию.

 — Я там родился, более того, я туда часто возвращаюсь и даю концерты. Без Улан-Удэ невозможен ни один мой гастрольный сезон.

 — Это очень приятно, когда малая родина так ценит и поощряет своих уроженцев.

 — Да, мне было чрезвычайно радостно и тепло, что меня так отметили.

 — Какие творческие цели вы сами себе ставите?

 — Я планирую работать и наслаждаться жизнью. Я очень люблю заниматься дома один или просто сидеть за роялем. Всё идёт поэтапно. Каждый концерт, каждая запись, любое выученное произведение – это шаг. Из этого и состоит творческая жизнь. Пока глобальных целей нет.

 — Музыкант должен быть жертвенным? Он создан, чтобы отдать свою жизнь музыке?

 — Я недавно прочёл одну фразу – «чем больше ты играешь за роялем, тем меньше шансов у тебя заниматься чем-то ещё». Для меня это не жертва, а осознанный выбор. Я не чувствую, что я жертвую чем-то каждый день. Мне это нравится, я получаю удовольствие, заряд энергии, и мне комфортно.

 — Фотографией не занимаетесь больше?

 — О, да, вот на это времени очень мало, к сожалению. В сутках так мало часов, а надо ещё успеть поспать, поесть.

 — А почему именно фотография?

 — Я всегда любил визуальное искусство, в юности занимался компьютерной графикой. Могу рассуждать только с точки зрения любителя, поскольку считаю, что талантливый фотограф – это дар. Просто я понимал, что на фотографию у меня будет уходить чуть меньше времени, чем на графику, где нужно разбираться во множестве вещей. Поэтому люблю иногда побродить с камерой и что-то занятное запечатлеть.

 — Время трудностей закаляет и помогает расставлять приоритеты. Что для вас сейчас особенно важно?

 — Важен человек, близкие, те, кто рядом. Жизнь состоит из увлечений, своего дела, и хорошо, когда работа нравится. Её и работой не назовёшь в таком случае – это составляющая жизни, и она с тобой и в тебе. Всё это важно и является частью единого целого. Если какой-то компонент по каким-либо причинам отсутствует, человек уйдёт в депрессию и отрицание.

 — Стали ли вы больше читать?

 — Нет, я остался на том же уровне (смеётся).

 — Не высвободилось время в пандемию?

 — Если бы нам сказали, сколько это продлится тогда, ведь мы думали, что это быстро закончится, через месяц всё будет по-прежнему или через два.

 — Вы хотите сказать, всё это время сидели за инструментом?

 — Ну да. Правда, отменялись концерты один за другим. Сорвалось одно выступление – что ж, тогда готовишься к следующему. Обидно было, конечно, когда несколько раз так происходило. Вроде бы программы большие выучил, а исполнить возможности нет.

 — У вас есть собственный фан-клуб. Как вы с ним взаимодействуете?

 — Я им очень благодарен. Иногда они узнают новости про меня раньше меня самого (смеётся). Это странно, но правда. Они посещают концерты – это самое приятное. Рад всегда поговорить с ними, когда они приходят в артистическую с благодарностью. Это очень трогательно.

 — Ещё в вашей биографии есть интересный факт – вы стажировались в Италии. Расскажите об этом.

 — Я не могу сказать точно, откуда я узнал об этой академии (Международная фортепианная академия на озере Комо (Италия) — прим.О.Г.). После аспирантуры в Московской консерватории оказалось возможным поехать туда на год на стажировку, что у меня и получилось. Академия находится в очень красивом и живописном месте. Правда, я в основном занимался и никуда не ходил. Если бы это не принесло плоды, то, наверное, я корил бы себя за то, что не изучил окрестности. Но получилось всё правильно.

Уроки там были построены таким образом: раз в три недели приезжали уважаемые педагоги, на занятия к этому времени собирались студенты из разных мест мира. Учёба представляла собой такой концентрированный мастер-класс. После трёхнедельного курса ребята возвращались по домам, кроме меня. Поскольку в Москве моя учёба закончилась, жить в общежитии я уже не имел права. Каждый раз летать в Улан-Удэ просто не было средств. И я попросил остаться. К счастью, мне разрешили там пожить. Как раз это событие произошло в год, когда я готовился к конкурсу Чайковского. Поэтому отъезд в Италию дал возможность сосредоточиться на творчестве, закрыться от мира и, я думаю, сыграл впоследствии положительную роль.

 — Кто из педагогов туда приезжал?

 — В самом начале было занятие с Владимиром Башкировым.

 — Стоило уехать в Италию, чтобы с ним встретиться…

 — Да, это точно. Также приезжал замечательный педагог Станислав Юденич, легендарный Фу Цонг. Кэтрин Чи мне помогала с Прокофьевым, и невозможно переоценить эту помощь. Дело в том, что на конкурс Чайковского вторым концертом я взял 3-ий концерт Прокофьева, но я никогда не играл этого композитора и не был знаком с его фортепианной стилистикой.

  — Вы уже перешли возрастной рубеж, когда, наверное, конкурсы уже в прошлом. Нет ли ностальгии по ним?

 — Ностальгии нет. Да и не очень люблю я это дело.

 — Ничего себе! Это говорит человек, у которого в кармане целый вагон побед во всевозможных престижных конкурсах!

 — Да, их действительно много.

 — Тогда что тогда толкало на участие в них?

 — Просто тогда это был способ вообще где-то и что-то играть на публике и самореализоваться.

 — Что бы вы хотели пожелать новосибирцам?

 — Я всегда с благодарностью принимаю приглашение сыграть в Новосибирске. Для меня это особый город. И перед людьми, которых я вижу на своих концертах, у меня всегда большая ответственность. Я хочу поблагодарить их. Со сцены мы – музыканты — несём гуманистический посыл. И всегда хочу этим с публикой поделиться.

 — Спасибо, Дмитрий.

Фото — Михаила Афанасьева