Помимо приближающихся ноябрьских дней у Маэстро, я думаю, был и личный повод для столь праздничного репертуара – его собственное 75-летие. Согласитесь, юбилей важный, путь к нему проделан неблизкий, вехи и события на этом пути были грандиозными, так что, скорее всего, дирижёр вполне сознательно «зашифровал» свой путь в отобранных для концерта сочинениях, выстроенных так, что из всей их совокупности как будто вырисовывалось большое полотно жизни человека. Каждый присутствующий в зале слушатель мог в течение концерта мысленно пройти этот путь вместе с дирижёром, а мог ощутить универсальность представленной картины и увидеть на месте путника себя самого, поднимающегося по ступеням жизни вверх — от истоков к победам и триумфу. Во всяком случае, для меня это было так, некую событийную конкретику, относящуюся к юбиляру, мне удалось рассмотреть за общей канвой концертного «сюжета» и даже местами расшифровать её — думаю, в основном безошибочно. Таким образом, публика получила своё удовольствие от прослушивания знакомых прекрасных мелодий, а кто знал биографию дирижёра, тот мог насладиться концептуальностью всей программы этого вечера в целом.
Увертюру Дунаевского к «Детям капитана Гранта», конечно, можно было интерпретировать как увертюру к жизни самого дирижёра, который когда-то так же, как и герои Жюля Верна, отправился в дальний путь, к осуществлению мечты, на поиски чего-то важного и стоящего, продираясь сквозь препятствия к своей большой цели, преодолевая трудности и закаляя характер. Потом был прокофьевский «Гавот» как эталонный пример вечной классики, которую творческая личность ХХ века изучает в качестве образца и, отталкиваясь от которой, впоследствии ищет в искусстве своё собственное неповторимое и современное лицо. Была и подходящая сюжету любой жизни лирика — «Мечты» Скрябина и Адажио Спартака и Фригии Хачатуряна — пронизанная то сентиментальностью, то драматизмом и конфликтностью, то высокой патетикой. Кстати, Новосибирская филармония, которая на протяжении всей жизни Марка Горенштейна была ему фактически родным домом, одним боком выходит как раз на улицу Спартака.))) В «Бабе Яге» Лядова при желании, наверное, можно было услышать намёк на то, что в жизни каждого человека в изрядном количестве присутствует нечистая сила и что борьба с ней протекает часто с переменным успехом. (Шучу.)
Дирижёрский почерк Марка Горенштейна был главным цементирующим всю программу «веществом»: неусыпный контроль над всем происходящим в музыке и оркестре, вытаскивание на свет едва заметных нюансов фактуры каждого сочинения, внимание к мельчайшим деталям исполнения, подлинный симфонизм мышления, то есть властное управление мощной кинетической энергией музыкального потока, который во многих иных случаях тяготеет к свободному, а подчас и хаотическому движению, а здесь железной волей введён в границы берегов, полностью подчинён замыслу и послушен руке одного человека. При этом я всегда про себя отмечаю интересный феномен: это контроль, не подавляющий индивидуальную волю музыкантов оркестра. Напротив, заметно, как они были увлечены общим делом и со всей отдачей пытались реализовать собственные творческие амбиции, тем более что программа в полной мере предоставляла такую возможность как для солистов, так и для целых групп. Горенштейн всегда добивается от оркестра благородного, сдержанного, внятного проговаривания музыкального текста, который при этом сохраняет внутреннюю силу, насыщенность эмоциями и бурлящую внутри всего этого животворную энергию души композитора. Несколько раз я обращала внимание на то, как дирижёр прикладывает руку к груди, показывая музыкантам на своё сердце и как будто напоминая им о том, что сердечность остаётся необходимым и важнейшим параметром игры.
Кульминацией первого отделения был, безусловно, «Вокализ» Рахманинова. С Новосибирским оркестром Марк Горенштейн недавно исполнял «Симфонические танцы», похожим образом явственно прослушивались у него и в «Вокализе» длинные мелодические линии, которые, переплетаясь у разных групп инструментов, сходясь и расходясь в стороны, как нескончаемые нити российских дорог, неспешно тянулись через всё произведение к горьким, трагическим кульминациям и тихому, просветлённому угасанию в конце. Исполнение создавало иллюзию непрерывно изливающейся печали, переполняющей во все времена любое чуткое русское сердце. Марк Горенштейн как невидимый «мост» протянул эту печаль из времени, когда сочинение было написано композитором, заставив своих нынешних слушателей в момент концерта испытать ту же боль за Россию, — тех из них, кто сочувствует всем её нескончаемым бедам, кто временами страдает от её жестокости и отторгается ею — как в своё время был отторгнут и сам дирижёр, но несмотря ни на что продолжает любить её.
Второе отделение состояло из «шлягеров» европейской музыки: сочинений Бизе, Гуно, Штрауса — классический праздничный список, присутствующий в репертуаре любого дирижёра мира и наверняка неоднократно исполненный Горенштейном за его длинную творческую жизнь. Потрясающе – лирично, утончённо, деликатно, свежо – струнная группа оркестра сыграла «Размышление» Массне, продемонстрировав ту самую сердечность, о которой жестом периодически просил их дирижёр. Был в программе также и «Венгерский танец №5» Брамса – явная отсылка к тому периоду в биографии дирижёра, когда он возглавлял оркестр в Будапеште. Потом началась музыка Америки, где Горенштейн провёл довольно длительное время, – «Summertime» Гершвина, «Горло индейки» Бернстайна, знаменитый саундтрек из фильма «Список Шиндлера» Джона Уильямса. Отмечая собственный юбилей, дирижёр счёл своим долгом напомнить аудитории Новосибирска о трагедии еврейского народа, которая наверняка не миновала и его семью, возможно, задев его одесские корни, а если не его, так знакомых, друзей родителей, вообще всех евреев нашей страны или любой другой страны мира. Судя по лицам зрителей и по слезам на их глазах, в момент исполнения кадры из знаменитого фильма Спилберга проносились перед мысленным взором многих из них.
И уж, конечно, сыгранный сразу после этого «My way» Франсуа Рево, известный нам в исполнении Фрэнка Синатры, а в концерте сыгранный оркестром и солирующим саксофоном (а также тромбоном), к юбилею дирижёра имеет самое непосредственное отношение и был включен в программу явно неслучайно. Под звуки саксофона в памяти всплывал всем известный текст о том, что любые достижения человека – это свидетельство того, что он шёл по жизни своим путём и всегда оставался собой. Видимо, текст песни дирижёр прикладывает к своей жизни, полной трагических противостояний с оппонентами, предательств, потерь, и без раскаяния и сожаления вспоминает об этом с помощью музыки, исполненной оркестром под его управлением. Заслуженный артист России Андрей Турыгин мастерски сыграл своё соло на саксофоне — мягко, тепло, с лёгкой грустью, то есть вполне ностальгически, что соответствовало моменту и юбилейной подоплёке программы.
Не знаю, были ли известны публике зашифрованные в концепции программы вехи собственного пути Маэстро, но я воспринимала все части этого музыкального «повествования» именно так. На концерте мы имели возможность наблюдать чудо единения коллектива с дирижёром, когда вся техническая сторона отрепетирована заранее, а в момент выступления на сцене имеет место всеобщее воодушевление, вдохновение солистов и групп, желание каждого музыканта показать себя с лучшей стороны и всего коллектива — покорить ещё одну творческую высоту. Тот случай, когда музыканты получили наслаждение от процесса совместного музицирования.
В зале, несмотря на все антивирусные ограничения, народу с QR-кодами собралось по максимуму – все разрешённые места были заняты, ещё три десятка человек, явившихся без QR-кодов, разместили перед экраном в Малом зале, и они смотрели веб-трансляцию концерта. К ним присоединились ещё и виртуальные зрители, которых на сегодняшний день набралось уже около 2-х тысяч. Это говорит о том, что у записи концерта возникла длинная цепочка поклонников, которые перекидывают ссылку на него повсюду, и таким образом количество слушателей программы продолжает расти. Замечу, что этот прекрасный концерт собрал аудиторию даже большую, нежели вмещает Концертный зал Чайковского или Большой зал консерватории в Москве, причём в лучшие, а не в ковидные времена. Вот и отлично, новосибирский оркестр и его замечательные музыканты вполне заслужили такой успех, как заслуживает этого и нынешний юбиляр.
Фото Михаил Афанасьев
