«Поющий альтист Гурий Гурьев» – именно так я назвал первое большое интервью с тогда еще малоизвестным солистом Новосибирской оперы. Поводом для разговора стала победа молодого музыканта на престижном вокальном конкурсе имени Георга Отса – Гурий стал лауреатом I премии конкурса. К тому времени талантливый молодой альтист — выпускник специальной музыкальной школы, получил диплом вокального факультета Новосибирской консерватории, и успел поиграть в школьном квартете на альте и даже «тяжелый металл» на гитаре в рок-группе.
В оперную труппу НОВАТа Гурий пришел в 2017 году и его карьера в театре развивается стремительно – его дебюты следуют один за другим, ему под силу самые разноплановые роли. На сегодняшний день в театре он исполнил самые значимые партии баритонового репертуара: Фигаро в «Севильском цирюльнике» Россини, Евгений Онегин в опере Чайковского, Марсель в «Богеме» Пуччини, Эскамильо в «Кармен» Бизе, Дулькамара в «Любовном напитке» Доницетти, Игорь Святославович в «Князе Игоре» Бородина. Март 2022 для перспективного артиста также выдался очень урожайным. В первых числах месяца он вместе с Алексеем Зеленковым участвовал в исполнении вокального цикла «Песни странствующего подмастерья» Густава Малера, также в марте подготовил партию Фигаро в премьере моцартовской «Свадьбы Фигаро», а под занавес – дебютирует в партии Томского в «Пиковой даме» Чайковского. Мы вновь встретились и продолжили наш разговор, начатый три года назад.
– С тех пор, как мы с тобой записали первое интервью, прошло три года. За это время многое изменилось – из молодого, во многом сомневающегося артиста, ты, как я понимаю, после конкурса имени Георга Отса, нашел себя и, что самое главное, тебя нашли! Сейчас ты задействован в топовом репертуаре НОВАТа, который может украсить афишу любого оперного дома… Близится премьера «Свадьбы Фигаро» — второй оперной постановки, в которой ты вновь сыграешь обаятельного севильского цирюльника, готовится еще одна серьезная работа. Предлагаю начать разговор с Чайковского. Расскажи, пожалуйста, планировал ли ты так быстро прийти к партии Томского?
– Скажу больше: я знаю эту партию уже довольно давно, а также исполнял эту роль в спектакле Михайловского театра. Работа над этой ролью началась еще в моем первом театральном сезоне. Партия небольшая, особых технических сложностей в ней нет, но понятное дело, что везде есть свои нюансы… Для нее необходимо набраться жизненного опыта.
– Действительно, надо быть «битым».
– Я бы сказал – прожженным, бывалым. Томский – это спектакль в спектакле.
– Как ты считаешь, твой Томский отличается от других исполнителей?
– Думаю, да. Несмотря на то, что у нас одинаковое название тембра голоса, все мы разные. Даже если сравнивать, например, Тонио из оперы «Паяцы» Леонкавалло. Партию пел Алексей Зеленков, а недавно исполнил я. Ребята-коллеги говорили, что наши персонажи получились абсолютно разными.
– Ты сам хотел подготовить эту роль, или это просьба театра?
– Скорее, совпали в желаниях.
– Март выдался для тебя достаточно насыщенным. В цикле «Симфонические поэмы» в твоем исполнении прозвучал Малер.
– Честно вам скажу, мы с Алексеем (Зеленковым) боялись браться за эту музыку, потому что обычно ее исполняют очень специфические голоса, заточенные специально под камерное немецкое пение. Дмитрий Михайлович в нас верил и поддерживал. Скажу точно, что после концерта нам хочется продолжать петь Малера: во-первых – это интересно, во-вторых – полезно. Мы нашли у себя скрытые голосовые возможности, которые ранее не применяли. И это очень помогает в дальнейшем переосмыслить или подойти с новыми ощущениями к репертуарным партиям. Чувствуешь свой технический рост, потенциал, о котором ты раньше не подозревал.
– Помимо этого, ты готовишь большую работу, требующую не только вокального, но и актёрского мастерства – партию Фигаро в «Свадьбе Фигаро». Ты во второй раз сталкиваешь с оперой Моцарта – первой была «Волшебная флейта». Партия Фигаро – одна из самых воздушных и… куртуазных. В ней есть риск скатиться в пошлость. Как проходит работа?
– Честно говоря, у меня нет каких-то серьезных установок. Что-то подсказывает Вячеслав Васильевич, что-то происходит на подсознательном уровне. Я за собой замечал, что если делаю что-то не то – в вокале, в самой роли – то у меня не склеивается цельный образ персонажа. Так было в самом начале постановки оперы «Севильский цирюльник» Россини – я не понимал персонажа, и чувствовал, что образ у меня не получается… Персонаж Фигаро мне понятен, с ним я связан давно, с 2018 года. Впервые я его исполнил также в постановке Вячеслава Васильевича в Михайловском театре.
– А как насчет ансамблей – они складываются?
– Да, получаются очень хорошие ансамблевые сцены, и даже когда меняются составы, дискомфорта никто из нас не испытывает. Сегодня утром была первая оркестровая репетиция, и, честно говоря, я думал, что мы будем много расходиться, но нет,… Конечно же, были свои нюансы, но в совокупности все прошло слаженно.
– Музыка Моцарта тебе близка?
– Безусловно. Я честно скажу, что по музыке «Свадьба Фигаро» сильно конкурирует с «Севильским цирюльником». Несмотря на то, что эти оперы похожи для зрителя, они абсолютно разные – и по музыке, и по технике. Моцарта я лучше понимаю, и он лучше ложится на голос.
– А «Севильский цирюльник»?
– Для меня эта партия немножко высоковата. Раньше все было хорошо, но потом – скорее всего из-за того, что у меня появились семья и ребенок – произошла поздняя «ломка» и довольно быстро голос стал крепким.
– Что еще ты хотел бы исполнить из репертуара театра?
– Партию Ренато из оперы «Бал-маскарад» Верди, а также роль Грязного в «Царской невесте» Римского-Корсакова – насколько я знаю, осенью планируется постановка. Надеюсь, что и «Дон Жуан» прозвучит в нашем театре, мне очень интересна эта партия.
– В рамках «Моцартианы» творческие руководители планируют постановку четырех опер, две из них уже поставлены. Следующей будет «Мнимая садовница» (на русском языке), а завершит, скорее всего, «Дон Жуан». В «Волшебной флейте» все диалоги исполняются на русском языке, а в «Свадьбе Фигаро» речитативы прозвучат на итальянском. На каком языке тебе легче исполнять? И поймут ли тебя в этом случае зрители, которые будут видеть бегущую строку?
– Речитативы одинаково легко исполнять и на русском, и на итальянском языке, при условии, что артист понимает, о чем поет – желательно дословно знать текст и понимать смысловые акценты, которые есть в этих фразах. Тогда будет легко и артисту, и зрителю.
– Ты считаешь, что «Свадьба Фигаро» будет зрителям понятна?
– Да, абсолютно. Вячеслав Васильевич очень хорошо вписал речитативы в мизансцены.
Возвращаясь к только что состоявшейся и весьма успешной премьере оперы «Свадьба Фигаро», можно заметить, что круг почитателей творчества Гурия Гурьева значительно расширился. Персонаж получился живым и ярким, по-настоящему итальянским. Я убежден, что новый спектакль будет востребован у зрителей, и мы будем нередко видеть и слышать в нем Гурия Гурьева.
Фото: Виктор Дмитриев, Алексей Цилер и Евгений Иванов
