Кухно Александр Антонович (p.15.04.1932, с. Ключи, Алтайский край — 24.02.1978, Н-ск)
Выпускник нашего Педагогического института, Александр Антонович учился вместе с одним близким мне человеком в одной группе. И первый раз мы встретились на одном из вечеров выпускников. У него была с собой тоненькая книжка своих стихов, и он подарил ее Галине Васильевне.
Как-то у нее в гостях я начал листать ее и, не останавливаясь, прочитал всю.
Следующая встреча была уже в союзе писателей еще на ул. Каменской.
Там нас уже познакомил Михаил Петрович Михеев.
Мы разговорились. Он много говорил о поэме «Море». Достал книжку стихов, куда эта поэма вошла, ушел к секретарям и, вернувшись с остро отточенным карандашом, начал вписывать изъятые цензурой строки.
Мы не часто встречались, но когда на душе становится сумрачно, я открываю эти незатейливые сборники стихов Александра Кухно и перечитываю, наполненные светом, строки.
Последний раз мы встретились в союзе писателей в начале февраля 1978.
А 24 февраля, я пришел к Михаил Петровичу поздравить его с праздником. Он был расстроен.
-Саша Кухно умер!
На кладбище Михаил Петрович никогда не ездил.
«Все ждешь, все жаждешь
равновесия —
И добрым быть,
и мудрым быть,
Чтоб всем вокруг
легко и весело
себя —
как солнышко — дарить.
Но где она, та радость
тихая
глубокой ясности души,
когда весь мир
прекрасной книгою
вдруг открывается в тиши?..
Ни зла, ни лжи, ни прочей
нечисти,
ни преходящих мелочей…
В сердцах людей —
дыханье вечности
и нежность — в глубине очей.
Тогда гранится мысль
высокая —
как ель под солнцем на юру,
и падают в ладони соколы —
слова, зовущие к добру.»
Жила семья Кухно не богато. Ему приходилось заниматься переводами, много ездить по области и в районных библиотеках встречаться с читателями. Готовя очередной сборник стихов, он уволился из редакции журнала «Сибирские огни», стало еще сложнее. Он прекрасно пел под гитару песни на свои стихи, был душой компании.
«Это ж чудо из всех чудес —
лунным светом залитый лес!
Каждый куст над рекой,
каждый прутик в бору
я не хуже, чем днем, разберу.
Добрый месяц колышет
в реке невода —
и озвучена светом вода.
Никому, ни за что вот
такого следа
не врубить на Земле никогда.
…В серебристую пряжу
высокой луны
упадет золотой лепесток —
то ли песни запев,
то ли гребень волны,
то ли всей моей жизни итог.
…Лунным светом прошитые
сосны звенят.
И на том световом
сквозняке, оступаясь,
вбегает в михайловский сад
безрассудная юная Керн.
Берегись, генеральша,
дворянская дочь!
Мимолетны успехи твои.
Но пребудет всегда эта
лунная ночь
самой светлой и сильной
любви.
Остановит мгновенье,
смешает века
негритянская жаркая кровь.
Догорает свеча… Замирает
рука
перед точкой, на слове —
любовь.»
За свою жизнь Александр Антонович издал четыре тоненьких книжки: «Незабудок брызги синие», 1958, Новосибирск; «Ранимость», 1965, Новосибирск; «Берёзовые колки», 1967, Новосибирск; «Зимушка», 1974, Новосибирск. После смерти поэта вышло в свет несколько книг сборников стихов. Среди художников, оформивших их А. Шуриц.
Первые две, которые были мне особо дороги и зачитаны, в том числе «Ранимость «, с редакторской правкой Александра Антоновича. Книжку я восстановил, а исправления помню и покажу вам их. Речь идет о большой поэме «Море», на мой взгляд, самой значимой работой поэта.
Он напечатал ее в 1965 в сборнике «Ранимость». В поэме была жесткая оценка личности Сталина, что для безгранично лиричного поэта было необычно.
Как-то в беседе с заведующим отделом культуры Обкома КПСС В.И. Велюхановым я упомянул о своей любви к поэзии Кухно.
Владимир Иванович рассказал мне, что по этой книге было большое письмо в издательство из Москвы, и при рассмотрении на бюро обкома КПСС вопроса о работе писательской организации пытались сделать разнос автору. Но вступился Федор Степанович Горячев, тогдашний первый секретарь. Он взял под защиту книгу и автора, заявив, что раз так было, то что теперь то кипеть. ЕМУ все верили!
Как я уже писал, умер Александр Антонович 24 февраля от второго инфаркта. Накануне он для семьи и друзей пел свои любимые песни, а потом почувствовал себя плохо.
Я хочу показать вам небольшой фрагмент из поэмы «Море». Я скопировал его с книжки «Ранимость»
После окончания фрагмента перед последним был вырезан кусок. Вот он, на память.
Ты не забыл, с какого хода
входил и руку простирал
И подло, именем народа
Бесчестье насаждал, тиран!
и в следующем фрагменте редактор заменил слово — » во славу изверга, отца, на » грозного» отца.
Конечно, радует тот факт, что такой далекий от культуры человек взял под защиту поэта. Но лучше бы в этом вообще нужды не было, защищать!
Кухно, несмотря не незначительный объем написанного, выдающийся поэт, отвечающий самым высоким поэтическим стандартам. Ныне забыт. А жаль, он мог бы быть одним из брэндов города.
