Заслуженный деятель искусств России Вячеслав Вячеславович Подъельский ‒ один из корифеев НОВАТа. В этом году мастер отметит профессиональный юбилей ‒ 35 лет назад он стал главным хормейстером театра. А в 2025 году будет 40 лет, как он служит в театре. Под руководством Вячеслава Подъельского хор нашего театра получил высокое признание в российском музыкальном сообществе. Работа хора в премьерных спектаклях неоднократно отмечалась премиями новосибирского отделения Союза театральных деятелей РФ. Деятельность нашего главного хормейстера отмечена премией «Хормейстер года» российского профессионального издания «Музыкальное обозрение», орденом «За заслуги перед Отечеством» II степени. За годы на посту руководителя хорового коллектива театра Вячеслав Вячеславович выступил хормейстером-постановщиком 50 оперных спектаклей на сцене новосибирской оперы, руководил многими масштабными хоровыми проектами в России и за рубежом.
В интервью Вячеслав Подъельский рассказал о своем профессиональном пути, о своих убеждениях и принципах работы.
Расскажите о том, как вы пришли в хоровое пение.
Я из музыкальной семьи. Мой отец, Вячеслав Андреевич Подъельский, выпускник Ленинградской консерватории, был профессором новосибирской консерватории, заведующим кафедрой народных инструментов. До самой смерти. Мама увлекалась пением, правда непрофессионально. Я с детства был связан с музыкой и уже в школе активно участвовал в художественной самодеятельности, пел на районных конкурсах. При театре был Дом работников искусств, при котором была создана капелла мальчиков. Это было в начале шестидесятых годов. И я в этой капелле занимался. Мы, детский хор, уже тогда участвовали в нескольких спектаклях оперного театра. «Пиковая дама», «Кармен», «Богема» ‒ три спектакля, в которых я принимал участие. Естественно, когда после школы встал вопрос о том, куда мне идти, я уже был нацелен на эту профессию, потому что хоровое искусство меня всегда привлекало. Я любил петь в хоре. И я поступил в наше музыкальное училище на хоровое отделение, из которого меня забрали в армию. В армии я был хормейстером в ансамбле песни и пляски войск МВД. На улице Фрунзе находилась наша часть. Вернувшись со службы, я окончил музыкальное училище, затем поступил в консерваторию. Это было в семьдесят четвертом году. Во время учебы в консерватории я был участником знаменитого камерного хора, которым руководил Борис Самуилович Певзнер. Так вот, я был не только певцом, но еще и дирижером хора, когда этот коллектив стал профессиональным. Это было в восьмидесятом году. В общей сложности, если учесть время, когда у хора был любительский статус, я проработал там больше десяти лет. К тому времени с Борисом Самуиловичам наши отношения разладились: мы оба были излишне горячими. Я написал заявление и ушел в никуда. Проработал полтора года уборщиком производственных помещений в метро. На самом деле я сидел охранником в метродепо. Там стояла будка, в которой я сидел сутки, а потом трое суток отдыхал. После этого Владимир Иванович Буслаев ‒ в то время главный хормейстер ‒ пригласил меня в театр артистом хора и по совместительству хормейстером по вводам. Это было в восемьдесят шестом году, и до восемьдесят девятого года я работал на этой должности: пел в спектаклях и занимался с новыми певцами, разучивал с ними оперы. А восемьдесят девятом году, во время двухмесячных гастролей во Владивостоке и Хабаровске, главный дирижер театра Борис Ефимович Грузин на расширенном художественном совете назначил меня главным хормейстером. С этого времени я и занимаю эту должность. Горжусь этим. Люблю наш театр, практически отдал ему всю свою творческую жизнь.
А преподавание в консерватории?
Когда Борис Самуилович уезжал в Грузию, он меня рекомендовал на должность заведующего кафедрой в консерватории. Шесть лет я был заведующим кафедрой хорового дирижирования. А потом, когда образование посчитали сферой обслуживания, появилась целая группа так называемых «студентов» ‒ без способностей, валяющих дурака, которым я должен был ставить тройки. Я этого не принял. Был обычный набор 13–14 человек. В конце первого курса я поставил восьмерым из четырнадцати двойки. Дальше собрал их и сказал: «Не валяйте дурака. Это не ваша профессия. Не теряйте время, годы уходят». Они на меня написали жалобу. Вызвал меня ректор и говорит: «Вячеслав Вячеславович, что случилось?» Я ему ответил: «Или мы учим, как надо, или я ухожу». Ушел. Назначили Игоря Юдина. Не жалею об этом решении.
На сегодняшний день как вы оцениваете состояние хоровой культуры в нашем регионе?
Расцвет хорового творчества пришелся на восьмидесятые годы. Время Юрия Александровича Брагинского и Бориса Самуиловича Певзнера. Я в то время руководил студенческим хором Новосибирского института инженеров железнодорожного транспорта. Сегодня хоровое искусство в упадке. Качественных хоровых коллективов нет практически ни в одном вузе, лишь знаменитый хор НЭТИ имени Брагинского сохраняет качественный уровень. Я перфекционист: либо да, либо нет. С Певзнером мы делали искусство настоящее.
А что в вашем понимании хоровое искусство?
Это если уже делаешь какую-то музыкальную пьесу, то это должно быть сделано идеально. Другого я не понимаю. Процветает пение «брутто», а я люблю «нетто», если так можно выразиться.
А есть сейчас такие коллективы, которые вас устраивают с профессиональной точки зрения?
Моим кумиром был и остается Владимир Николаевич Минин. Я имел удовольствие работать вместе с ним. Дай бог ему здоровья.
Как вы оцениваете свой хор?
Было время, когда мы концертировали. Был камерный хор The New Siberian Singers, второй состав, при Теодоре Курентзисе. Был какой-то взлет. Не весь хор театра участвовал ‒ не более сорока певцов. Была очень активная концертная деятельность. И мы много ездили, гастролировали. Были участниками Пасхального фестиваля, который проводит маэстро Гергиев. Мы пели в Успенском соборе Кремля. Туда мало кого пускают. Были на гастролях в Греции, в Лондоне, во Франции. Хотя со многим в трактовках Теодора я был не согласен, но если уж он за что-то брался, то это было доведено до самого высокого качества. И меня это всегда подкупало. Маэстро Татарников нацелен на это. Вот вчера мы с ним разговаривали. Он очень хочет вернуть качество. Наш коллектив получал отзывы критиков, в которых его называли лучшим театральным хором в России. Может, это и не так. Но у нас хор высокого профессионального уровня. Не хватает хоровых концертов, какие мы прежде делали. Отсюда нет полного удовлетворения. Вы спрашиваете, доволен ли я своим хором? Доволен, в принципе доволен.
А какие хоровые программы хор театра готов исполнить, скажем, в зале имени Исидора Зака в течение сезона?
Хотелось бы исполнить «Всенощное бдение» Рахманинова. Хоровые произведения Родиона Щедрина ‒ «Боярыню Морозову», «Запечатленный ангел». В Нижнем Новгороде были гастроли нашего хора с «Запечатленным ангелом». Две программы в сезон ‒ это вполне нам по силам.
А как вы относитесь к рок-музыке, к джазу?
Я всеядный. Джаз мне очень нравится. Рок – не весь. Может быть, наш российский рок я еще могу слушать. Серьезно. Потому что мне важно, что там есть какой-то текст.
Хор участвовал в исполнении «Реквиема» Эдуарда Артемьева. Как вы его оцениваете?
Я считаю, что это настоящая музыка, высокохудожественная.
Какие спектакли вы бы посоветовали посмотреть людям, которые еще только начинают знакомство с оперой?
Я думаю, что в первую очередь это «Руслан и Людмила» Глинки.
А в нашем театре? Для человека любого возраста.
На мой взгляд, надо обязательно сходить на «Царскую невесту» Римского-Корсакова ‒ у нас это замечательная постановка. «Князь Игорь» Бородина, «Турандот» Пуччини, его же «Тоска» – спектакль, поставленный Иркином Габитовым. «Паяцы» ‒ тоже замечательный спектакль в его постановке. «Кармен» Бизе, которая у нас идет уже двадцать два года. «Бал-маскарад» Верди, которого, к сожалению, давно не было, как и оперы Мусоргского «Борис Годунов».
А на Малой сцене?
Весь детский репертуар.
Ближайшее исполнение «Царской невесты» будет посвящено 115-летию со дня рождения Исидора Зака, народного артиста СССР, первого главного дирижера театра. Вы с ним работали. Скажите несколько слов.
Я конкретно с ним не работал. Но встречаться ‒ встречался. Как-то мне довелось дирижировать закулисным хором в «Пиковой даме». Он вызвал меня к себе в кабинет и спрашивает: «Молодой человек, вы знаете оперу “Пиковая дама”?» А я «Пиковую даму» знаю просто от корки от корки, потому что еще школьником в этой опере пел. Я ответил, что да. «Хорошо, мы с вами встретимся». Исидор Аркадьевич для меня был просто гением. Начался спектакль. Я отдирижировал в закулисье в первом действии. Антракт. Стою на площадке. Он к себе в кабинет поднимается и мне говорит: «А вы молодцом».
Мы говорили с вами о том, что хорошо бы вернуть хоровые концерты на Малую сцену. Скажите, что-то в этом плане сейчас продвинулось?
Сейчас только начинаем работать над «Всенощным бдением» Рахманинова. Планируем исполнить четвертого мая и посвятить концерт светлому празднику Пасхи.
