Самый яркий, жизнерадостный балет мирового репертуара ‒ «Дон Кихот» ‒ для артистов всегда является показателем технического уровня и актерской выразительности, требует темперамента и обаяния. Участие в этом спектакле-празднике одной из самых красивых балетных пар российской сцены обещает зрителям невероятное удовольствие и фейерверк эмоций.
В преддверии спектакля артисты поделились своими впечатлениями о работе в знаменитом классическом шедевре, а также рассказали о других аспектах жизни.
Балет «Дон Кихот» Людвига Минкуса всегда показывает уровень исполнителей. Здесь недостаточно просто профессионального исполнения. Только там, где танцовщики блестящие, получается блестящий спектакль. Что для вас «Дон Кихот»?
Э.С. У нас очень много прекрасных театров, в которых очень сильные артисты, танцующие «Дон Кихота»: Большой и Мариинский театры, Михайловский театр.
Д.Р. Мне кажется, «Дон Кихот» идет во всех театрах.
Э.С. «Дон Кихот» – это спектакль-праздник! На него нужно настраиваться, идти с самым хорошим настроением. Первый выход Китри – это восторг, счастье. И чтобы подарить это зрителю, в первую очередь все это должно быть в тебе. Все должны твое настроение подхватить, все должно закрутиться, весь спектакль должен пройти на такой позитивной ноте.
Д.Р. Нельзя выходить на этот спектакль с плохим настроением. Был у меня случай, когда я вышел немного расстроенным. И спектакль не пошел. А когда ты идешь заряженный, на волне хорошего настроения, то и техника получается. Это один из немногих спектаклей, где финал счастливый, нет какого-либо несчастья. В «Лебедином озере» – несчастная любовь, измена, в «Жизели» – несчастная любовь, в «Баядерке» – несчастная любовь. А здесь все хорошо. Поэтому это спектакль-праздник.
Э.С. Он очень позитивный. Я регулярно танцую «Дон Кихота» в Большом театре, довольно часто танцую его в Михайловском театре. Было такое полугодие, когда мы раза три-четыре его исполняли, один раз уже танцевали в НОВАТе. Когда ты много танцуешь «Дон Кихот», проще справляться со всеми техническими сложностями. В последние два года у меня ушло чувство тревоги за техническую сторону исполнения балета. Когда думаешь о технике, забываешь про образ. И сейчас у меня нет страха недокрутить фуэте, что-то сделать не очень четко. Когда меньше об этом волнуешься, когда уверенно справляешься с техникой, это дает возможность работать над образом, и уже нет таких моментов в спектакле, когда ты проседаешь. Ты тогда полностью ведешь линию, это самое важное. Этому учишься только со временем.
А вы можете пояснить, что значит «оседлать волну»?
Д.Р. Важно свою волну поймать в начале каждого акта. Бывает такое, что первый акт проходит хорошо, а второй и третий уже не ладится. Или наоборот. Нужно на каждый акт выходить с правильным настроем, поймать волну техническую и волну настроения, а самое сложное ‒ удержать это состояние весь спектакль.
Э.С. Когда смотришь в глаза партнеру и зажигаешься от него в ответ.
А от зрителей это зависит?
Э.С. Да, конечно, и от зрителей зависит. Когда они поддерживают артистов аплодисментами, не стесняются делиться своими эмоциями в ответ.
Д.Р. Зрительское настроение очень чувствуется. Бывает зал прохладно настроен. Бывает, что зал посылает заряд положительных эмоций и тебе это помогает. Был у меня случай, когда я пригласил на спектакль одного знакомого. Он пришел в отвратительном настроении, а когда он начал смотреть спектакль, это улетучилось. Так что иногда мы зрителю тоже помогаем.
Э.С. Не зря же есть театральное выражения «тяжелый зал», «легкий зал». На то и существует театр, чтобы зрители получили самые положительные эмоции. Иногда это может быть и грустная эмоция, но она дарит светлое чувство.
Д.Р. Должен быть взаимообмен энергией между зрителем и артистами.
Элеонора, скажите, вы себя считаете балериной технического плана или универсальной?
Э.С. Я в большей степени универсальная балерина. Но вообще, я себя считала лирической по своей натуре. Я из Петербурга. И как-то мне всегда до выпускного класса выбирали преимущественно лирический репертуар, классические адажио. Всегда была какая-то лирика, даже в современных номерах. А в выпускном классе вдруг стали доверять сложную технику. Надо сказать спасибо природе – у меня есть вращения, есть прыжок. Педагоги поняли, что я могу справляться с техникой. «Черное па-де-де» из «Лебединого озера» я весь выпускной год танцевала. Когда выпускалась ‒ танцевала Гран па из балета «Пахита», при этом танцевала «Фею кукол», «Щелкунчика» Вайнонена каждую зиму в Мариинском театре. Поэтому одинаково хорошо себя чувствую как лирических балетах, так и в технически ярких.
Элеонора, какие партии вам ближе?
Э.С. Я очень люблю Китри в «Дон Кихоте», при этом я очень люблю «Жизель», безумно люблю «Спартака». В «Спартаке» я танцевала и Фригию, и Эгину, хотя это кардинально разные роли. Когда их танцуешь, у тебя абсолютно разные ощущения от спектакля. Это похоже на разные миры. Я танцую совершенно разные партии. Артист должен быть разным, перевоплощаться. Когда я сейчас репетирую «Жизель», конечно, я себя чувствую больше лирическо-драматической актрисой. Когда начинается «Дон Кихот», я начинаю думать, какую мне эмоцию дать именно для этого настроения. Мне нравятся вот такие перевоплощения. Это одна из самых интересных составляющих нашей профессии.
Как вы относитесь к современной хореографии? Как они должны соотноситься с классикой?
Д.Р. Зависит от возраста. Не должна современная хореография в активном возрасте преобладать над классикой. Современная хореография дает возможность дальнейшего развития себя как танцовщика. Но когда ты, будучи еще классическим танцовщиком, пытаешься отойти от классики и танцевать современную хореографию, это неправильно. Потому что все же творческий возраст зависит от того, как долго ты танцуешь именно классический балет. Ведь мы в хореографическом училище восемь лет учимся танцевать именно классику, а не современную хореографию. Но тут важно иметь чувство вкуса и возраста, чтобы это не выглядело смешно. Чтобы это не выглядело так, что уже сорокалетний дядя выходит в трико и пытается изобразить принца. Это уже смешно. Здесь важно, чтобы танцовщик подходил с головой. Современная хореография не должна быть основой твоего творчества, но это толчок для дальнейшего развития тебя как танцовщика.
Но вы согласны с тем, что если ты классический танцовщик, то современный репертуар ты сделаешь всегда?
Д.Р. Не всегда. Кому-то надо больше стараться, потому что там совершенно другая координация. Одно скажу: современная хореография получается хорошо, когда ты ее уже долго танцуешь. Допустим, я танцевал «Мастера и Маргариту», мне поначалу казалось, что это выучить вообще невозможно. А потом, когда ты уже некоторый период времени это протанцевал, становится проще. Как и в классике. Семь лет я уже танцую балет «Жизель», но такое чувство, что мне постоянно надо его как будто каждый раз заново разучивать. Как будто сложнее и сложнее. А в современной хореографии не надо никому ничего доказывать. Но когда ты только начинаешь изучать, кажется, что это неимоверно сложные вещи. В современной хореографии главное вовремя включить мозги и координацию тела.
Э.С. Современная хореография разная бывает. Конечно, в основе всего лежит классика, без нее никуда. Поэтому если у тебя есть классическая основа, то ты можешь, мне кажется, любую современную хореографию исполнить. Форсайт, например, очень сложен. Это не то, что ты можешь освоить очень быстро. Это очень сложно, счет в голове всегда, и это исключительно музыкально должно быть всегда. В этом есть эффект, который восхищает в этой хореографии. Что касается репетиций классического репертуара, то, конечно, возвращаться к классике, особенно после современной хореографии, всегда очень сложно, потому что, наверное, современная хореография дает какую-то свободу самовыражения. Ту свободу, которую ты не можешь себе позволить, исполняя классику. Потому что классика – это позиции, четкость поз. Современная хореография больше про какую-то свободу движений. То есть там эти позиции чуть-чуть разрушаются, и в этом есть своя красота. В классике эта свобода выражается иначе. В этом самая большая разница. Поэтому возвращаться к современной хореографии, когда ты ее уже танцевал, тебе проще, чем возвращаться к классике.
Какую литературу вы сейчас читаете? Какие фильмы смотрите? Какую музыку любите?
Д.Р. Фильмы мы смотрим те, которые подходят под наше настроение. Если это Новый год, это новогодние фильмы. Осенью я люблю смотреть депрессивные фильмы. Я вообще люблю депрессивные фильмы, они интереснее. Это как с балетными партиями – любимый тот балет, который я сейчас репетирую. Сейчас мы смотрели много советских фильмов. Я восхищаюсь Георгием Вициным, вообще считаю, что это гениальный актер. Он ведь никогда не выпивал, но алкоголиков играет лучше всех, старика он сыграл в двадцать лет, а в сорок сыграл молодого юношу. При этом так убедительно. Когда смотришь советские фильмы, такое ощущение, что это всегда какой-то театр, в самом хорошем смысле. Актеры так перевоплощались! И хотя не было продвинутой техники, все так здорово снято. Это факт. Раньше киноактеры в плане драматической игры были гораздо лучше, чем сейчас. Поэтому советские фильмы нам очень нравятся.
Э.С. В плане фильмов можно сказать, что Денис меня просвещает, потому что я советскими фильмами как-то раньше не очень увлекалась. А сейчас я смотрю, мне очень интересно. Что касается литературы, то недавно я прочитала мемуары о Дягилеве, которые написал его близкий друг Сергей Лифарь.
Д.Р. Я больше люблю классическую литературу. Не очень люблю современных авторов. Может быть, я к ним просто пока не пришел, может быть, я что-то не понимаю. Меня как в школе приучили на внеклассном чтении читать именно, скажем, Достоевского, Толстого, Булгакова, я так и не могу от этого отойти. Потому что все перечитать невозможно. Хотя, признаться, «Войну и мир» я так и не осилил. А вот Достоевского люблю читать.
А музыка?
Д.Р. У нас нет кого-то четкого направления ни в кино, ни в книгах, ни в музыке. Наверное, все думают, что артисты балета слушают только классическую музыку. Недавно я слушал «Ромео и Джульетту». И исполнение наших дирижеров отличается от исполнения недавно ушедшего Темирканова. Это два совершенно разных исполнения. Очень интересно сравнить, послушать. Мы ездили специально в петербургскую филармонию на Темирканова. И нам посчастливилось не только послушать, но и пообщаться с Юрием Хатуевичем. Я ездил в Мариинский театр на «Трубадура» Валерия Абисаловича Гергиева. Мне очень понравилось. Слушаем советскую музыку. Сейчас к ней возвращаются. Это очень интересно. Я не только сейчас проникся этой музыкой. Мне она всегда нравилась. Тут все зависит от настроения. Могу послушать и западную музыку.
Э.С. У меня самая любимая классическая музыка, потому что это музыка, с которой мы живем, в которой мы существуем. Она дарит нам эмоции, которые мы в жизни, может быть, испытать не сможем.
Д.Р. Нет никого лучше Чайковского, Прокофьева и Рахманинова для меня. Я вот сейчас летел в Дубай и включил «Ромео и Джульетту» Прокофьева. И понимаю, что для этого балета, для этой истории никто ничего лучше написать не сможет никогда.
Пожелайте что-нибудь зрителям.
Д.Р. Мы желаем здоровья, любви, пусть в НОВАТе будет как можно больше ярких спектаклей, как можно больше премьер как оперных, так и балетных. И чтобы они были качественными, чтобы люди выходили из зала в состоянии катарсиса.
Э.С. Пусть зрители от просмотра «Дон Кихота» получат прекрасные, незабываемые, яркие эмоции. Пусть этот спектакль подарит ощущение праздника.
Балет «Дон Кихот» Л. Минкуса с участием звезд Большого театра России Элеоноры Севенард и Дениса Родькина ‒ 14 февраля в 19:00. В спектакле заняты ваши любимые солисты НОВАТа: заслуженная артистка России Анна Одинцова, Михаил Лифенцев, Ксения Белоусова. Дирижер ‒ Карен Дургарян.
Спектакль участвует в программе «Пушкинская карта».
