Музыкальная драма на все времена

Сейчас новосибирские поклонники оперного искусства в предвкушении большой оперной премьеры. Главный режиссер НОВАТа, кандидат искусствоведения Вячеслав Стародубцев в творческом тандеме с дирижером Дмитрием Юровским – художественным руководителем театра – 15 и 16 сентября представят свою постановку великой, прекрасной и очень сложной «Царской невесты» Н.А. Римского-Корсакова.

            С грандиозной музыкально-исторической драмой Вячеслав Стародубцев возвращается на Большую сцену нашего театра. На главной площадке два года назад его предыдущей постановкой стала опера «Фальстаф» Дж. Верди, удостоенная V Национальной оперной премии «Онегин» в номинации «Состав». В последнее время главный режиссер НОВАТа сосредоточил внимание на Малой сцене – за это время он обогатил репертуар театра красочными и увлекательными детскими постановками, представил в камерном зале несколько интереснейших оперных спектаклей, составивших «Моцартиану НОВАТа» и первую оперу из его цикла на сказки Пушкина, высоко оцененных зрителями и специалистами.

            Накануне столь ожидаемой премьеры мы побеседовали с Вячеславом Васильевичем не только о подготовке нового спектакля, но и о его творческих планах и принципах работы.

 — Вячеслав Васильевич, после продолжительного и насыщенного периода работы на Малой сцене НОВАТа, Вы возвращаетесь на Большую с постановкой выдающейся русской оперы Римского-Корсакова «Царская невеста». Чем вызван выбор именно этого произведения?
– По масштабу музыкальной драматургии и концентрации оперных хитов “Царская невеста” – одна из величайших русских опер. В каждой ноте этой музыкальной драмы закодирован высокоградусный сгусток страстей и боли. Мне кажется, сейчас это название жизненно необходимо в репертуаре театра. Чем больше нас запрещают, тем громче мы должны кричать о красоте и высоких традициях русской культуры! Безусловно, русская история разная – в ней нет только положительных или отрицательных моментов, как и в жизни. Именно в «Царской невесте» собрана очень богатая и разнообразная палитра человеческих взаимоотношений. Опера – это люди и страсти, накал эмоций, ситуаций… Это жизнь человеческого духа в самом наивысшем и ярком его проявлении. В партитуре Римского-Корсакова выражен максимальный контраст между высокой, чистой любовью и мощной, ужасающей, темной драматургией разрушения – этот разбег между небесным счастьем и ужасающей катастрофой и есть предмет изучения в театре!
– Стиль ваших постановок кроется в равной значимости всех составляющих оперы – выдающаяся музыка, красивая сценография, замечательные костюмы, интересные решения… И ничего из этого списка выделить нельзя – все получается на высоком художественном уровне, что с постоянным восторгом оценивается зрителями. Этот путь будет сохранен и в «Царской невесте»?

– Несмотря на то, что я всегда стараюсь отталкиваться от классических канонов, внутри музыкальной драматургии мне важно найти свою историю, конечно же, зритель в первую очередь обращает внимание на визуальный ряд – сценографию, костюмы, свет. И я убежден, что сделать подробный и тонкий исторический костюм гораздо сложнее, чем нарядить артиста в офисную рубашку и пиджак. Красота исторического костюма создает не столько антураж, сколько ощущение внутреннего эмоционально-пластического рисунка роли. Исторический костюм, скрывающий фигуру сарафан с несколькими подъюбниками, и музыка, разрывающая душу, которая всегда у русского человека нараспашку, создают противофазу закрытости и открытости – максимальной оголенности музыкального материала и человеческой души. Я считаю, что на сегодняшний день классическая концепция смотрится авангардней, чем самое неординарное и непредсказуемое решение. В оперном спектакле ничего не должно разрушать музыку, а театральное решение должно еще больше подчеркивать и помогать музыке стать театром. Глубокое погружение в музыкальную драматургию дает мне подсказки к выстраиванию своей истории – моя история, которую я хочу рассказать зрителям, основывается на том каркасе, который очень трудно раскодировать человеку, идущему не от музыки, а от своего эго – надстройки над музыкальным материалом. Для меня это неправильно и изначально губительно сказывается на оперном искусстве. Любое талантливое решение – не только классическое, но и авангардное – не должно идти в разрез с музыкой.
– Пиршество ощущений будет? В постановке на Большой сцене хочется увидеть масштабный театр Стародубцева.
– Есть желание вспомнить и вернуться к традициям создания масштабной русской оперы. К той режиссуре, художественному содержанию, которыми мы гордились во времена Бориса Александровича Покровского. На сцене мы увидим рамку-складень, которая будет основой и центром всей композиции в исполнении выдающегося художника Вячеслава Окунева. Мы знаем, что были сюжетные иконы и «Царская невеста» – это как раз та история, которая могла бы стать частью этой исторической иконографии. Костюмы с некоторым эпическим подтекстом делает Петр Окунев. И, мне кажется, я единственный на сегодняшний день, кто объединил Вячеслава и Петра Окуневых на одной сцене. Всегда мечтал об этом!
– Кого из солистов мы увидим в постановке?
– Примут участие все звезды нашей труппы, среди которых Алексей Зеленков будет замечательным Грязным, наша молодая солистка Диана Белозор и Дарья Шувалова выступят в роли Марфы, Ксения Дудникова и Светлана Токарева исполнят партию Любаши, Ольга Колобова – Сабуровой, Владимир Кучин – Лыкова.

– Сейчас уже можно говорить о том, что в Новосибирске сформировался музыкальный театр Стародубцева с интересной режиссерской работой, сценографией и костюмами. Между тем, достаточно серьезный раздел вашего творчества, который отнимает очень много сил и энергии – это репертуар для детей. Думаю, от последней премьеры, которая открыла «Пушкиниану», вы еще не отошли. Помимо того, что там очень выпукло решен вопрос Вашего интереса к образовательной направленности, сама музыка Виктора Плешака представляет собой взрослое полотно. Считаете, что музыка к детским спектаклям должна писаться без скидки на возраст?

– Безусловно. Что такое музыка? Это часть бессознательного. Для меня музыка – это Божье свидетельство, которое мы можем реально ощутить на земле, потому что на каждого из нас она оказывает абсолютно свое влияние – в момент прослушивания того или иного произведения возникает именно своя ассоциация, возбуждается фантазия и человек начинает мечтать. Я ставлю по всей России… Но именно в работе над детским репертуаром ощущаю свою миссию, воспитывая завтрашнего серьезного и образованного зрителя. Сейчас мне особенно хочется собрать все фундаментальные русские театральные традиции, к сожалению, на сегодняшний день забытые, и воплотить их в детских операх. Поэтому в «Сказке о мертвой царевне и о семи богатырях» реализована картинная галерея с нашими замечательными русскими художниками – Васнецова, Репина, Врубеля, Рериха. Для меня важно, чтобы в то время, когда мы много говорим о современном театре, о развитии культуры и искусства, не отрываться от корней. Конечно, я современный режиссер и, соответственно, чувствую современные тенденции, течения – их как раз таки можно выпукло показать, основываясь на фундаменте русской культуры. На сегодняшний день ни один театр России, да и в мире, не уделяет должного внимания детскому репертуару, а это большая ошибка! Важно прививать «поколению гаджетов» любовь к культуре – показывать русскую живопись, говорить о сказках Пушкина, закладывать любовь к опере. Это большая победа, что на наши детские спектакли приходят взрослые без детей – премьера «Сказки о мертвой царевне и о семи богатырях» показала невероятную популярность детских сказок среди взрослых.
– Взрослые – это те же дети.
– Я кричу об этом всегда! Мы должны как можно дольше оставаться детьми и воспринимать этот мир открыто, восторженно, искренне. В своих спектаклях для детей я говорю о серьезных и взрослых вещах. Мне кажется, с ребенком нельзя говорить с позиции назидания… Необходимо говорить исключительно с позиции равного и, конечно же, находить игровую и яркую форму. Когда ребенок чувствует прямой диалог, тогда то, что мы пытаемся вложить в него, воспринимается им гораздо серьезнее и надолго.
– Наблюдая с балкона я вижу, что реакция детей и взрослых одинаково восторженная. Иногда такое чувство, что взрослые стесняются показать то, что они немного забыли некоторые впечатления из своего детства. В момент, когда они вспоминают эти ощущения, рассказы из детства, возникает неподдельная радость.

– В нашей «Сказке о мертвой царевне и о семи богатырях» я специально сделал выход богатырей из зала, чтобы была возможность рассмотреть их поближе – это, конечно, вызывает полный восторг у зрителей. Отцы, которых, конечно, жены вытащили в выходной день в театр, были настолько оживлены, что достали телефоны и начали снимать богатырей в кольчугах – в настоящем обмундировании, сделанном очень подробно и исторически верно.
– Мы все знаем, что следующие премьеры – оперы «Руслан и Людмила» и «Сказка о царе Салтане». То есть для нас будут раскрыты три темы «Пушкинианы»?
– Да, моя мечта к 2025 году, знаковому для Александра Сергеевича Пушкина, сделать ряд спектаклей, посвященных этому замечательному русскому гению.
– А будет ли заказана музыка для реализации замысла?
– Может быть, если наш цикл этого потребует. Было бы здорово кому-то из современных композиторов написать на пушкинский текст новую оперу для детей – именно оперу! Не мюзикл, не эстрадную композицию. Музыкальный материал Виктора Плешака очень серьезный и сложность вокальных партий в нем на уровне, не побоюсь этого слова, «Турандот» Пуччини – партия Царевны сложнее той же Лиу, а Мачеха во многом близка Турандот. И я понимаю, почему эти полотна не идут в театрах – в них значительны творческие и эмоциональные затраты труппы. Проще поставить «Турандот», чем «Сказку о мертвой царевне и о семи богатырях». Мы постоянно повышаем планку уровня и вокального мастерства, и оркестровой партитуры, и сценографии. Это тоже одна из моих задач – страхов… Как сделать еще лучше? Еще интересней? Одна из моих депрессивных составляющих, потому что я всегда «выжимаю» себя до капли.
– А что насчет «Моцартианы»? Были колебания между «Мнимой садовницей» и оперой-буффа «Дон Жуан», хотя я с этим не согласен, ведь это настоящая драма.
– Нет, это опера-буффа. Если брать сюжетную историю – это одно, а история Моцарта – это другое. То же самое, если сравнивать «Пиковую даму» Чайковского и «Пиковую даму» Пушкина. Музыкальный материал «Дон Жуана» очень ироничный, в каких-то моментах предельно цинично-ироничный. В нем есть над чем подумать. И да, остановился на опере «Дон Жуан».

– Нам ждать экспериментальные постановки? Возвращения к тому, с чего вы начинали осваивать Малую сцену?
– Конечно, это следующий этап. Когда я говорил о плане развития, то он касался сперва камерных опер, затем детского репертуара. Следующий – третий шаг – это современная музыка. Выполнив план «Пушкинианы» и «Моцартианы», мы вернемся к реализации современных проектов, которые будут поставлены на четвертом этаже театра.
– Считается, что Глинка – родоначальник русской оперы, но ведь был Верстовский и его знаменитая опера «Аскольдова могила». У вас нет желания поставить его оперу?
– Это лишь ступень русской музыкальной эволюции. Современная театральная действительность такова – нам есть показать то, что проверено временем.
– В конкурсе «Нано-опера» зарекомендовала себя Ирина Гаудасинская, которая не так давно была у нас в театре на концерте лауреатов конкурса вокалистов, посвященного памяти ее бабушки.
– Да, она получала специальный приз от НОВАТа на право постановки оперы Шебалина «Укрощение строптивой».

– Интересный режиссер?
– Посмотрим, я также в свое время получил карт-бланш и шанс проявить себя.
– Это благородно! Расскажите, пожалуйста, немного о конкурсе.
– Это уникальный конкурс, идея которого принадлежит Дмитрию Александровичу Бертману. Уникальный формат, в котором за короткое время режиссеры на первом туре ставят арию из оперы, на втором – дуэты, на третьем – хоровую сцену. Самое потрясающее – это предельно представительный состав жюри, ведущие деятели культуры, их мастер-классы ты запоминаешь навсегда.
– Откуда такое название?
– Его придумал Дмитрий Александрович. Мы живем во времени, которое спрессовано нанотехнологиями – век все убыстряется и убыстряется. И даже постановочное время у режиссеров сжимается. Раньше опера ставилась за полгода… Сейчас больше месяца никто не даст, потому что есть свои законы репертуарного театра. «Нано-опера» – это своеобразная школа выживания и невероятного впитывания мастерства. Мне кажется, можно много говорить о том, как изменилось время. О событиях, которые изменили время… Но для меня любые внешние события – это возможность побыть наедине с собой и задать вопросы. В последнее время я еще раз убедился в том, что мое пристрастие и любовь к классическим традициям русского драматического и музыкального театра, которые мне передали мои великие учителя – Борис Александрович Покровский, Дмитрий Александрович Бертман, великий Виктюк, Галина Павловна Вишневская, в театре которой я делал свои первые шаги – это то, что я защищаю. Моя приверженность к классическому театру – красивому, но глубокому, моя любовь к подробностям, традициям и сохранению всего этого – настолько правильная и сложная! Защищать музыку в театре и театр в опере – это очень ответственно и отнимает много душевных сил.
– Вы в большей степени режиссер драматического или музыкального театра?
– Когда я осознанно понял, что хочу быть режиссером, то создал свой театр драмы и оперы «Театр ДО». Это мое детище, в котором я начинал свои режиссерские пробы достаточно успешно. Мне кажется, что я и дальше продолжу, так как мне интересен и драматический, и музыкальный театр. Роман Григорьевич Виктюк говорил, что он ставит драматический спектакль по законам музыкального жанра – он очень любил оперу и у него было много книжек, по которым он изучал музыкальную форму, некоторые из них он мне подарил. Так что мне комфортно и в том, и в другом жанре. Любой современный драматический спектакль не может быть без музыки. На сегодняшний день мы видим, что музыка – это тот абсолют, который раскрывает зрительскую эмоцию быстрее, чем даже самое яркое драматическое действо. Есть даже такой прием в драматическом театре: если сцена не клеится, то ты находишь музыку и включаешь ее – это и становится «костылями» для артистов. Или, когда я прихожу на любой драматический спектакль, нужно мысленно убрать музыку и понаблюдать, насколько будет интересно смотреть. Очень часто именно музыка является главным действующим лицом в драматическом спектакле.
– Вы ставите спектакль «Золушка» в МХАТе имени Максима Горького. Кто  пишет музыку для спектакля?
– Сценическую версию написал я сам по киносценарию и пьесе Шварца. В процессе репетиций понял, что музыка Спадавеккиа, которая была в легендарном кинофильме с Раневской и Жеймо, универсальна. Но основа музыкального стиля нашей «Золушки» составит музыка Гершвина – сейчас мы пытаемся оркестровать Спадавеккиа именно в этом стиле. Мне кажется, что это будет очень интересно.
– Не боитесь Большой сцены МХАТа?
– Конечно же, это невероятная ответственность, ведь именно «Золушка» будет в числе двух премьер, представленных МХАТом на открытие сезона, но я знаю, что с Божьей помощью у нас получится прекрасный спектакль для всей семьи, в который все постановщики постараются вложить все самое лучшее, что есть в них.
– Спасибо за интересный разговор!